Развилка

Наталья два года проработала в одной из местных школ. Занятий было всего ничего, катастрофически недостаточно, чтобы выучить родной язык и познакомиться с литературой. Подходящих учебников не было, все приходилось выдумывать самим. Учительницы растаскивали копии российских хрестоматий на листки, на веточки, чтобы собрать дом из щепок, замотать слова, этих черных сушеных насекомых, в кокон вязких объяснений, вложить нектар родной речи в раскрытые клювики. Учителя роптали, обращая гнев на метрополию, далекую, как божество, безучастное к их трудностям. Они покрывали учебники и хрестоматии пометом недовольства – дети не могут по ним заниматься, они не успевают все усвоить. Сушеные слова не прорастали в детских головах, падали на переменках на бетон школьной площадки. Бабушки подбирали их, надеясь скормить потомству после занятий, но не могли справиться с детьми, уже попробовавшими обильную пищу островной культуры. Слова родного языка засыхали и пропадали, как лепестки роз общественного сада.

«Да, занимаюсь, – кратко отстучала Наталья. – А что?»

Эльза дождалась ответа подруги.

«Мы грант выиграли, международный проект обучения русскому языку. Как раз по твоей специальности. Хочешь на нас поработать?»

«Внезапно! А что надо делать?»

«Для начала написать отчет о проделанной работе. Ты же представляешь, как учат русскому за границей?»

«Представляю».

«Вот и хорошо. Ты нужна нам. Приезжай, отчет надо срочно писать, дедлайн подкрался незаметно!»

«Эллочка, я ведь далеко. Самолетом больше десяти часов лететь. Дорогу оплатите?»

«Нет, дорогу нет. Но приедешь – дадим ставку, студентам лекции будешь читать. И с гранта оплата хорошая. Короче, в минусе не останешься».

«Но у меня тут школа, дети…»

«Много?»

«Да нет, честно говоря. Немного. Но в школе надо сказать, с библиотекой рассчитаться».

«Так быстрее рассчитывайся и прилетай. Скажи, что идешь на повышение. Валентина Степановна тебя ждет».

Наталья помнила Валентину Степановну, декана медийно-художественного факультета. Они встречались в прошлой жизни, в Москве, на филологической конференции. Наталья делала доклад о суффиксах в первой повести Чехова.

«Так ты сможешь в понедельник быть на рабочем месте?»

«Эльза! Я отвыкла уже так жить! Здесь встречи планируют за два месяца. По расписанию!»

«Так привыкай! Ждем!»

Эльза добавила к посту множество хвостиков, знаков эмоций, предсказанных в минувшие годы энтомологом-любителем.

Отпроситься из школы? На полгода, пока она вместе с Эльзой и ее группой подготовит учебник. Она привезет на остров настоящий учебник для детей эмигрантов, именно такой, какой им нужен! И разработки для учителей, с учетом особенностей местного преподавания, на весь школьный курс, с первого по десятый класс. Как нам не хватает цельной программы!

Но разве можно так быстро принимать решение?! Она ответила, не раздумывая.

«Передавай привет Валентине Степановне. Я прилечу».

«Молодец, Натуль. До понедельника! Пока!»

Эльза отключилась. А Наталья в остолбенении перечитала переписку.

Она в самом деле согласилась? Какое-то помутнение нашло. По одному слову, задрав штаны, перелететь половину земного шара.

Со стены над компьютером навстречу ей шествовала шеренга статуй, стирая расстояние между материками.

Она пообещала, она решилась, она летит в Москву.

В Москву!

Из книги

Потом выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли, но голубь не нашел места покоя для ног своих и возвратился к нему в ковчег, ибо вода была еще на поверхности всей земли; и он простер руку свою, и взял его, и принял к себе в ковчег.

И помедлил еще семь дней других и опять выпустил голубя из ковчега.

Голубь возвратился к нему в вечернее время, и вот, свежий масличный лист во рту у него, и Ной узнал, что вода сошла с земли.

Конец цитаты

Ее надежды снова встретиться с французским совершенством, воплотившимся в Николя, скоро рассеялись. Для передачи информации он предложил использовать электронную почту. Интернет был единственной связью между ними: он служил Наталье для поиска сведений о шпионской компании, для отправки отчетов Николя и получения от него письменных одобрений, витиеватых и единственных ласк, которые он дарил ей.

Ей нравилось воображать себя его тайной возлюбленной, опускающей записки в электронный аналог дупла дуба – ящик «дропбокс». Она будет складывать в него файлы с добытыми сведениями. Он – забирать их и оставлять короткие записки в ответ.