Разворот на восток

Суетящиеся в лихорадке экстренной эвакуации японцы, вплоть до самых высокопоставленных, тут же задрали головы и принялись тыкать в небо пальцами, понимая, что это явление для них не к добру. Они уже почти собрали все документы и личные вещи, и загрузили их – частью в грузовики, а частью в стоящий на путях эвакуационных поезд[28], приготовившись, не прощаясь, пуститься в далекий и опасный путь на юг, куда глядят глаза. Осталось только окончательно умертвить всех подопытных и китайский вспомогательный персонал (на местном жаргоне «бревна»), после чего пуститься в далекий и опасный путь в поисках спасения (начальство по воздуху, а все остальные по земле). А тут – такое явление злого западного демона…

Но высотный разведчик был только предвестником больших неприятностей. Ревущие моторами «ганшипы» – брюхатые, как стельные коровы – внезапно выскочили из-за горизонта, и тут же, опустив носы, брызнули по своим целям густыми потоками пушечно-пулеметных трасс, перемежающихся яркими плевками реактивных снарядов. Первыми ярким бензиновым пламенем вспыхнули два транспортных самолета, стоящих с уже прогретыми моторами в ожидании прибытия самых важных и жирных шишек. Потом заполыхали ангары, во все стороны полетели дымящиеся обломки от казармы охраны, запарил пробитым котлом стоящий под парами паровоз, заполыхали арсенал и электростанция, подающая ток на территорию отряда, и тут же с гудящим хлопком взорвался газгольдер. Все, как обычно бывает в тех случаях, когда штурмовой авиаполк ОСНАЗ атакует стратегически важную цель перед ее захватом.

Проскочив над территорией отряда, штурмовики где-то вдалеке стали разворачиваться для нанесения повторного удара, а мелкие, как муравьишки, фигурки людей на земле засуетились еще интенсивнее. И в этот момент с южного направления – оттуда, где в небо вздымались дымы с насмерть разоренного аэродрома, низко над землей в воздухе появились невиданные еще японцами винтокрылые каракатицы – ударные машины на флангах, десантные в центре построения. Их цель – главное трехэтажное здание «отряда 731», так называемый «блок Ро» и окружающие его строения. Именно там проводят исследования смертоносных болезней, ставят изуверские эксперименты и вскрывают живых людей. Для обычного нападения это место слишком хорошо защищено: два ряда высоких стен, колючая проволока под высоким напряжением и вышки с пулеметами; но сейчас в стенах зияют проломы, будки пулеметчиков на вышках разлетаются в щепки под пушечными очередями ударных вертолетов, тока в проволоке нет, сама она во многих местах порвана в клочья. Кроме того, злые пришельцы из северных лесов не прорываются в святая святых извне, а спускаются по тросам с зависших винтокрылов, врываясь в окна зданий на верхних этажах.

И в самый разгар этого веселья с нескольких сторон, почти над самой землей в воздухе появились десантные планеры. Одна рота спецназа высаживалась на аэродром, вторая – на огороды между жилым поселком и железнодорожными путями, третья – на заснеженное поле за территорией отряда. Там, где проломы в ограждении были недостаточно проходимы для тяжелогруженых бойцов, этот недостаток исправлялся при помощи зарядов саперной взрывчатки. В мгновение ока хаос, творящийся на территории «отряда 731», достиг своего пика. Безжалостные пришельцы убивали всех пытающихся бежать или показывающих хотя бы намек на сопротивление, но таких «героев» было немного.

Младший научный персонал «отряда 731» набирали среди лучших выпускников японских университетов, людей талантливых с научной точки зрения, и в то же время беспредельно преданных идее японской национальной исключительности. Но сражаться насмерть ради своей идеи эти молодые люди не готовы, ради нее они согласны только убивать и совершать жестокости, от которых мог бы поседеть даже сам Сатана. Поэтому оказывают вооруженное сопротивление и умирают немногочисленные уцелевшие после налета японские солдаты, а большинство лаборантов, ассистентов и прочих врачей-изуверов мирно поднимают руки. Они же занимались чистой наукой, а потому русские не должны сделать им ничего плохого… Таких деятелей советские бойцы роняют на мерзлую землю и увязывают ласточкой. Пусть полежат вот так, болезные, на морозе в минус тридцать, и подумают о том, каково было их подопытным, насмерть замороженным в криогенной камере.