Разворот на восток

Напрямую лететь в Японию немыслимо: этот путь перекрывают тысячи злобных краснозвездных демонов, сметающих с небес все живое. Поэтому, если все удачно сложится, мой самолет сначала возьмет курс на Циндао, по ту сторону Желтого моря, где еще держатся японские гарнизоны, и только потом через Шанхай и остров Кюсю я доберусь до Токио, где меня уже ждет император Хирохито. Собственно, я могу рассчитывать там на сносное существование. У меня достаточно денег и драгоценностей, чтобы не испытывать неудобств. Но вот скребется на душе какое-то гадкое чувство… Словно иду я в никуда, в холодную устрашающую пустоту, которая, конечно, лучше смерти, но ненамного. Словно именно сейчас я совершаю непростительную ошибку, которая хуже, чем предательство.

Впрочем, тут имели место и тяжкие сомнения, которые я гнал от себя, но они одолевали меня вновь и вновь. Что если никто не собирается позволять мне спокойно жить в Японии? Что если это тупик, западня? Император Хирохито никогда не представлялся мне добрым другом – он, как и большинство людей, с которыми мне приходилось иметь дело, чтил лишь собственные интересы… Возможно, не зря он так торопит меня с отъездом. Он знает, что я могу многое рассказать русским, если попаду к ним в руки…

От этих мыслей меня окатывало холодом. Времени оставалось мало… За эти несколько часов я еще мог изменить свое решение. Мне очень хотелось жить. Собственно, если бы мне сейчас как альтернативу вероятной смерти предложили скоротать остаток жизни в одиночестве, в нищете и безвестности, я бы без раздумий согласился. Блеска и почестей я получил достаточно на своем веку. Материальной стороной жизни я наслаждался сполна, пока был императором. И теперь я мог бы попытаться постичь духовное… приблизиться, насколько это возможно, к совершенству души… И в этом случае, когда пробьет мой смертный час, я мог бы с уверенность сказать, что мое существование на земле было не зря…

Весь мой багаж уже собран. Он довольно внушителен: большую его часть составляют драгоценности и памятные вещи, среди которых превалируют подарки императора Хирохито.

Я прошелся по саду; печально был осознавать, что все это я вижу в последний раз. Мысленно попрощался со своими апартаментами, вспоминая самые счастливые дни, проведенные здесь. На сердце было тяжело; гнетущее предчувствие давило словно камень. Но я все же стараюсь не показывать своих эмоций. Пора садиться в машину и ехать на аэродром, иначе может быть поздно.

18 февраля 1944 года. 09:55. Маньчжоу-го, Синьцзин (Чанчунь), аэродром.

Пронизывающий ледяной ветер мел по аэродромному полю мелкую снежную крупу. Самолет «Кавасаки Ки-56» императора Маньчжоу-го стоял с прогретыми моторами, готовый к взлету, ожидая своего высокопоставленного гостя. Вот на летном поле показался императорский лимузин, доверху забитый всяческим барахлом, будто ломовая телега. Игрушечный император марионеточной империи, пускаясь в бега, не взял с собой ни тридцативосьмилетнюю законную жену-императрицу и опиумную наркоманку Вань Жун, ни шестнадцатилетнюю наложницу Ли Юйцинь. Неинтересен ему был этот бабский контингент. Ни одна из его женщин на протяжении его жизни от него ни разу так и не забеременела, поэтому поговаривали о том, что Пу И бесплоден или же склонен к интересу к лицам одного с собой пола. Впрочем, в данный момент отговорка у экс-императора[27] была стандартная – мол, русские не причинят зла женщинам. Конечно, не причинят… да только во внутренней тюрьме НКВД Вань Жун вряд ли будут снабжать привычными дозами опия, а от вызванной его отсутствием ломки можно и умереть.

Лимузин уже остановился возле самолета, чтобы дюжие слуги могли перегрузить в его чрево кофры и чемоданы из лимузина, как над аэродромным полем с оглушительным ревом прошли два русских истребителя. На всю оставшуюся жизнь Пу И запомнил окрашенные в яростно-красный цвет капоты моторов. Зенитчики, до того скромно зябнущие в сторонке, бросились к своим орудиям, но попытка сопротивления закончилась, не успев начаться. Еще одна пара советских истребителей прочесала позиции зенитной артиллерии пушечными очередями, а на летное поле как-то наискось уже заходили на посадку большие десантные планеры. Экс-император обернулся – и обомлел: один из двух истребителей Ки-27, который должен был сопровождать его самолет до Люйшуня, горел ярким пламенем, второй был в виду цел, но его пилот лежал в луже крови в нескольких шагах от своего самолета.

Сверкнув в воздухе красными звездами на плоскостях, над летным полем пронеслась еще одна пара советских истребителей, а со стороны ближайших приземлившихся планеров к самолету экс-императора уже бежали вооруженные люди самого угрожающего вида.

Тогда же и там же.

Командир разведывательного батальона мехкорпуса ОСНАЗ генерала Лелюшенко гвардии майор Петр Борисов.