Разворот на восток

Когда товарищ генерал сказал, что, дескать, вы, товарищи, будете брать в плен маньчжурского императора Пу И, то я сперва не понял, о ком речь. Не знаю, мол, такого, и точка. Гитлера знаю – сдох, собака, Муссолини знаю – сидит у нас в плену в ожидании суда, японского императора Хирохито тоже знаю – до него мы еще не добрались, но обязательно доберемся, а вот никакого императора Пу И не знаю… Оказалось, что это такая японская кукла-марионетка, которая ничего не решает, но очень много знает, а посему этого человека товарищ Сталин хочет иметь в своем распоряжении. Потом мне показали фотографии и сказали, что эта крыса утром собирается бежать из своей резиденции на самолете, а потому следует внезапно захватить аэродром, а при появлении этого кадра принять его и дружески отоварить.

Ну, раз есть приказ, значит, так тому и быть. Первую роту моего батальона и меня вместе с ней еще затемно отвезли на бывший японский аэродром, который мы раздавили накануне, а там нас уже ждали бомбардировщики-буксировщики и десантные планеры – извольте грузиться. Планерное десантирование при подготовке к этой кампании мы отрабатывали, поэтому особых проблем эта операция у нас не вызвала. Имелся определенный мандраж, как и при любой ответственной операции, но не более того. Едва заняли свои места в планерах, прозвучала команда на взлет. Взревели моторы буксировщика, и нас потащило на старт. Лететь было совсем недалеко; не успели мы набрать высоту, а буксирующие тросы уже отцепились. Потом бомбардировщики ушли куда-то в сторону и вверх, а у нас настали мгновения свободного полета.

Когда шасси заскрежетали по мерзлому бетону летного поля, а планер завибрировал всем корпусом, у меня, честно сказать, не возникло каких-либо особенных мыслей, за исключением двух. Первая – захватить объект, вторая – организовать оборону и дождаться подхода своих, которые должны быть здесь через несколько часов, то есть уже к вечеру. С захватом прошло гладко, мы успели почти в самый последний момент. Пилот посадил нас прямо рядом с самолетом, на котором объект и в самом деле собирался удрать, так что нам осталось только пробежать с полсотни метров, ткнуть в мерзавца стволом автомата и заорать: «Хенде хох, фриц!». В том, что это именно Пу И, я был полностью уверен, потому что эту унылую бледную спирохету в очках ни с кем не перепутаешь. И что же? Спирохета скривила губки, будто сейчас заплачет, и задрала вверх чахлые лапки. Понятливый, однако, оказался император.

Тогда же и там же.

Экс-император Маньчжоу-го Пу И.

Ну вот я и попался… Люди, захватившие меня в плен, выглядели настолько непохожими на обыкновенных русских, буквально не от мира сего, что я сразу понял: если это не сами демоны-покровители этого народа, то их самые любимые ученики. Веяло от них чем-то таким сурово-неумолимым, будто они родились в горниле какой-то суровой войны, закалившей их до стального звона. И это были не только последствия их Великой Войны с Германией, но и что-то еще, переданное им потусторонними демоническими учителями… Мороз по коже.

И в тот момент, когда я поднял руки, мне пришла в голову мысль, что все мое бегство было бессмысленной суетой. Если бы мне удалось убежать прямо из-под длинного носа разозлившейся судьбы, то длинные руки господина Сталина могли бы достать меня и в Японии. Наверное, мне лучше было смириться и признать, что встречать торжествующих победителей в моем дворце было бы гораздо удобней. Не пришлось бы мерзнуть на холодном ветру, задрав вверх руки, и вместо унизительной ситуации пленения я мог бы попытаться сохранить лицо, изобразив на нем маску радушного гостеприимства…

18 февраля 1944 года. 14:35. Маньчжоу-го, окрестности Харбина, деревня Пинфан, база отряда 731 (Главное управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии).

Захват и нейтрализация так называемого «отряда 731» была встроена в план Маньчжурской десантной операции на самом первом этапе планирования. Об этом мерзком месте знали и помнили, вопрос был только в том, чтобы высадить десант в точно выверенный момент. Было необходимо сделать так, чтобы, с одной стороны, тамошние злокозненные обитатели не успели замести следы и сбежать, а с другой, чтобы высадившемуся десанту не пришлось воевать с уцелевшими японскими частями один на один больше суток.