Развращённые

В другое время Марлен бы не упустила возможности полюбоваться накачанными торсами этих кобелей (они, конечно, сволочи, но до чего привлекательные!), да и сам полигон ей очень нравился — много тренажёров под прозрачным куполом.

Однажды она даже на спор прошмыгнула на этот полигон и украла у одного из терциев оружие.

Это было немного нечестно с её стороны — терциям запрещалось использовать на гонщицах физическую силу. Марлен знала об этом, а потому, не испытывая страха, стащила у него ружье во время тренировки.

На следующий день пошёл слух, что какая-то гонщица ограбила родственника Догана Рагарры.

То были худшие дни в жизни Марлен! Лисица с утра до ночи ждала, когда её схватят и посадят в тюрьму.

Хоть камеры и не зафиксировали её лица во время совершения преступления (Марлен, к счастью, тогда догадалась обмотать лицо шарфом), но тот терций уж точно при желании мог бы её узнать. Ему лишь стоило потребовать расследования, и её бы нашли! Это было так просто!

Но ничего не произошло! День, два, неделя — Марлен никто не трогал, и напряжение понемногу начало отпускать.

Она до сих пор не знала, почему тот терций не потребовал расследование, ведь — она видела — он был тогда очень сердит!

Страх не покидал Марлен ещё несколько месяцев, но потом природная потребность встревать в дурацкие ситуации взяла верх, и лисица забыла о печальном происшествии. Она вернулась к опасной привычке приходить на полигон в надежде ещё раз увидеть того терция.

Она сама не знала зачем. Может быть, потому что тот терций был родственником Рагарры. А может потому, что она давно его заприметила и не могла не любоваться его строгим волевым лицом. А может нравилось ей задевать тех ящерров, что так ненавидели Марлен и ей подобных.

Но в тот день Марлен на полигоне не задерживалась — не до того было. Её руки тряслись, она то и дело спотыкалась на пути к воротам. Ей было очень страшно!

На выходе, Марлен позволила аппарату просканировать сетчатку глаза, прислонила браслет к шершавому экрану и послушно выждала шесть секунд, прежде чем услышала характерный щелчок: дверь открылась.

Покинув закрытую территорию, лисица вскоре оказалась в жилых кварталах, где, за редким исключением, жили состоятельные ящерры.

У ворот Марлен откатила рукав, выставив на обозрение браслет. Она — гонщица, на ней нельзя использовать влечение, нельзя прикасаться.

Лисичка накинула капюшон и усилила громкость музыки в наушниках, чтобы не слышать шёпот, сопровождающий любую из гонщиц в городе. Это был замкнуты круг — она была вынуждена показывать браслет, чтобы никто её не тронул, и в то же время мечтала скрыть тот факт, что она одна из них — таинственная девушка, живущая в отдельной части города, за воротами, куда обычным людям (и земным, и ящеррам) нет ходу.

Марлен, не обращая внимания на заинтересованные взгляды, просто шла вперёд, к подземному транспорту.

Марлен нравился Мыслите с его величественными арками, фонтанами, водопадами и летающими над головой машинами. Нравились заправочные станции в виде цветов, зависших в небе. Нравились статуи, которые ни с того ни с сего оживали и начинали танцевать или, например, канючить деньги на «реставрацию моей руки».

Она любила рассматривать транспортировочные кабины, выросшие по всему городу подобно грибам всего десять лет назад. С их помощью можно было попасть почти в любую часть мира за считанные секунды.

Выходя в город, она обращала внимания на все виды транспорта, и, если встречала неизвестную модель авто, походила ближе и начинала её рассматривать со всех сторон.

Как правило, те машины, которые ей нравились, принадлежали зажиточным ящеррам. Марлен сама гоняла на подобных, знала, на что способны такие авто, и иногда ей хотелось закричать в лица хозяевам столь мощного транспорта: вы хоть знаете, что эта штука может делать?! Зачем вам подобные игрушки, если вы не умеете с ними обращаться?!

Но ещё больше, чем рассматривать машины, ей нравилось представлять, каким был Мыслите до великого разрушения, когда земные люди и люди-ящерры жили в мире и согласии.

И она не только представляла, знала наверняка, ведь её дедушка был одним из судей. Земной человек был судьёй!

Марлен не так давно узнала от своей таинственной матери, что не более чем пятьдесят лет назад в городе Мыслите ящерры и земные были на равных, и среди двенадцати судей были представители обеих видов.

Это был город, где равноправие было не просто словом, а тем, что удалось осуществить. Ящерры не использовали на земных влечение, это было табу, наказанием за которое могла быть смертная казнь.

Но потом на город напали объединённые силы нескольких городов, включая ближайшие Гнездо и Драгабрат. Ящерры разрушили Мыслите, так как не могли допустить, чтобы было на планете место, где земные могут быть счастливы. А тех ящерров, что не желали подстраиваться под новые порядки, просто убили.