Узнав эту историю, в сознании весёлой доброй девушки как будто всё стало на свои места. Она осознала очевидное — ящерры поработили город. Возможно, они восстановили архитектуру, основные принципы декора, но Мыслите уже не тот, каким он был когда-то. Из сосредоточия свободолюбия он превратился в источник похоти и азарта. Город был телом этого разврата, а они, гонщицы, его сердцем.
Девушка споткнулась, щеки запылали от кощунственной, но уже привычной мысли: если бы история повернула по-другому, и Мыслите удалось выстоять в схватке с Гнездом и Драгобратом, она, Марлен, по положению была бы ровней даже Догану Раганне, ведь её дедушка тоже был судьёй.
Марлен проклинала себя за подобные размышления, и все же иногда, лёжа в своей постели и слушая дыхание других девушек, она чувствовала, как нечто могущественное пробивается сквозь грудную клетку: осознание того, что она не на своём месте. Что ей суждено больше, что она сильнее, чем думают многие. Энергия, что билась в грудной клетке, подначивала: да, Доган Рагарра, я тебе ровня, хоть ты пока не догадываешься об этом.
Девушка миновала Квартал Ножей и спустилась в подземный город — Поддон. Жить там было намного дешевле, но небезопасно. В Поддон спускались в основном ради ночных приключений, наркотических средств или же запрещённых товаров.
Поддон был полной противоположностью Мыслите, хоть формально и считался частью города. Наверху — кажущаяся гармония, вежливые люди, улыбчивые офицеры и опрятные терции на каждом шагу — то ли идут в увольнительную, то ли возвращаются с неё. Наверху чистый воздух и голубое небо.
Внизу — похотливые лица возбужденных самцов; усталые самки, предоставляющие услуги шестому-седьмому клиенту за день. Крики то ли детей, то ли лай подстреленного животного. И затхлый запах, от которого в Поддоне не скрыться.
Марлен в душе насмехалась над ханжеством Догана Рагарры. С больших экранов он и ему подобные твердили, что главное — сохранить в городе гармонию. Какой, пятая нога, порядок, какая гармония, если существует Поддон?
Гонщице почем-то казалось, что Поддон — это какая-то шутка. Она не знала наверняка, чья именно, но догадки у неё были. Заключалась «шутка» в том, что именно через Поддон проходили основные ветки метро. Ящерры метро не пользовались, а вот земные, у кого денег было поменьше, даже если и жили в более приличных районах Мыслите, были вынуждены каждый день спускаться в Поддон, чтобы воспользоваться метро. Выглядело это как предупреждение: один неверный шаг — и ты тоже здесь окажешься.
Марлен всегда отличала жителей Поддона от «залетных птиц». У «залетных» еще была надежда. У местный — нет.
Поддонки транслировали лишь две мысли: безграничное отчаяние, и безграничная злость.
Марлен села в метро, под немигающими ненавидящими взглядами проехала три остановки и вышла на станции «Роша-Рра».
Она торопливо миновала три квартала, насторожив патрульных, не сразу заметивших её браслет. Прошла через общие ворота района, пробежала остаток пути и настойчиво постучала в дверь небольшого, уютного дома с темно-зелёной облицовкой. То был её дом, в котором она, Марлен, так и не успела пожить, но который называла домом — так Марлен казалось — излучал тепло и защиту.
Её отец открыл дверь.
— Марлен, что случилось? Что ты здесь делаешь?
Марлен вошла в дом и крепко обняла отца.
— Отец, у нас проблемы.
Она прошла в комнату. Осмотрелась:
— Где Та-Расс?
— На деле, — лаконично ответил мужчина, и оба сразу поняли, какое дело имеется в виду.
Марлен присела за стол и опустила голову на руки. Эмоции хлынули.
— Я влипла, пап.
— Что произошло?
Девушка вздохнула — обречённо, по-старчески.
— Я участвую в следующих соревнованиях на Млечной Арене.
— Как?! — не поверил отец. — Ведь всё уплачено до следующего месяца!
— Как-как! — Марлен сжала кулаки. — Мой тренер постарался, решил, что таким образом сделает мне услугу.
— Рей? Ты же говорила, с ним хлопот не будет.
— Говорила, — вздохнула Марлен. — Так получилось.
— Получилось?!.. Получилось?! Пятая нога, он тебя на смерть послал, этот ящерр!
— Не матерись, он не знал. Думал, я как все…
— Небеса, Марлен…
Демид присел рядом. Он не знала, что говорить, а Марлен — что отвечать.
Неспешно тикали настольные часы. На коврике в разноцветную полоску по-прежнему было заметно пятно от варенья — его Марлен поставила, когда ей было то ли пять, то ли шесть лет. Да уж, успела лисица даже за столь короткий период своего проживания здесь отличиться.
— Мы должны сообщить твоей матери, — прозвучал голос Демида.
— Знаю. Но у неё сейчас проблем и без меня хватает…
— Не говори ерунду, ты её дочь, ради тебя она всё это делает!
Марлен скривилась. Не потому, что была не согласна со словами отца, наоборот, её мать — удивительный человек. Марлен корила себя за то, что так по-глупому попалась, и все усилия матери пошли насмарку.
— Ладно, — девушка набрала побольше воздуха. — Звони ей. Сообщим.