Развращённые

Мира подошла к окоченевшей Марлен, опустилась перед ней на колени и с какой-то щемящей нежностью положила руки ей на колени.

— Марлен, родная, для гонщицы Экталь — самое строгое испытание, шанс возвысится и упасть одновременно.

— Но ведь… я ещё ни с кем, — прошептала лисичка, хватая Миру на теплые руки.

— И это то, что нас всех настораживает, — прошептала в ответ Мира. — Раньше Доган вызывал к себе лишь умудрённых опытом гонщиц. А ты зелёная, неопытная, легко по незнанию можешь истерику закатить. Тебя ещё ничему не учили, к тебе Неба не приходила и не шокировала своими откровениями.

— Кто такая Неба?

— Она учит… важному. Как сделать, чтоб было не больно. Как к кому относиться. У них же целые кланы, и в каждом клане другое отношение к женщине. Так что да, она учит, быстро и со знанием дела. Но тебя, Марлен… ты постоянно выбиваешься из всех правил.

— Нет-нет-нет! — сбивчиво прошептала девушка, держась за руки Миры, как утопающий — за спасительный круг. — Так не бывает, не бывает! Небеса, да что я ему сделала? Что я сделала?! За что он так со мной?

— Марлен…

Лисица схватилась за волосы. Понимание жестокой реальности накрыло. Мира пересела на диван рядом с Марлен и крепко её обняла. Джин стояла в стороне, не влезая в разговор. Смотрела.

— И что же мне делать?

— Наблюдать. Многие гонщицы привыкли, более того, они любят приезжать в Экталь. Они ищут покровителей, пытаются быть замеченными, получить подарки или полезные связи, в Эктале всего этого имеется в достатке. В его доме у тебя будет возможность увидеть, какие мы на самом деле. Джин, Имани, Динка, Мира… все мы.

— И какие же?

Арора поднялась с колен.

— Развращённые. Гонщицы города Мыслите — самые развращённые женщины на этой планете.

Подруги

Она опять погладила Марлен по голове. Две красавицы, две женщины, они по-настоящему любили друг друга, хоть никто и не верил в дружбу между гонщицами.

— Млечными гонщицаи не становятся за один день, это очень медленный процесс. Сначала ты побеждаешь на Млечной Арене, потом танцуешь На-Колоколах. Тебе предоставляют отдельную комнату в Штольне, приходит Неба, учит ящерриным порядкам, даёт освоиться в новом статусе. На твой браслет поступает несколько красных ставок, и к тому времени, когда тебя зовут в Экталь, ты уже более-менее привыкла… Ну а в случае с тобой… Лисичка моя любимая, я не знаю, почему тебе выпала такая судьба.

— Значит, я не могу туда ехать! — вскрикнула лисица. — Меня никто не подготовил, никакая Неба ко мне не приходила… Нет-нет, не могу я ехать ни в какой Экталь!

Арора усмехнулась. В глазах мудрой женщины плескалось знание.

— Это лишь вопрос времени и обстоятельств, Марлен. А обстоятельства таковы, что у тебя нет выбора.

•••

— А обстоятельства таковы, что у тебя нет выбора.

Он досмотрел проекцию до конца. Выключил. В комнате повисла тишина.

Доган нажал на кнопку связи.

— Гонщица, которая сейчас находится в третьей комнате Штольни — ликвидировать.

— Будет сделано.

И опять — тишина.

«Лисичка моя любимая» — вспомнилось ему почему-то.

Глава восьмая: развращение

Утром к ней заявились слуги, и начался процесс подготовки к мероприятию. Нарядили, накрасили, уложили волосы.

Её платье было с открытой спиной — орхидея была видна как никогда: самая настоящая метка, символ того, что Марлен сама себе не принадлежит. Гонщица. Игрушка.

… Девушка спустилась в лифте на первый этаж Штольни и замерла в холе, надеясь, что к ней подойдут и объяснять, что делать дальше.

В это же время через центральный вход многие гонщицы возвращались Штольню — у них как раз заканчивались последние тренировки.

Марлен ловила на себе их заинтересованные взгляды. Для обучающихся она теперь Млечная гонщица, а значит, выше, лучше, успешнее.

Марлен поймала на себе взгляд Медузы — мстительная сука, сумевшая собрать вокруг себя компанию «почитательниц». Медузу боялись все, кроме Марлен, ведь за Марлен, в случае чего, могла вступиться сама Джин.

Сколько раз Марлен нарывалась, издеваясь над Медузой, высмеивая её при «почитателях», а иногда даже делая откровенные подлости вроде хищения её тренировочной одежды. А всё потому, что было в Медузе, по мнению Марлен, нечто тёмное, мерзкое. Медуза любила издеваться на слабыми, и за это Марлен любила издеваться над ней.

Лисица усмехнулась при мысли, что, будь на её месте Медуза, уж она бы стремилась попасть в дом к Рагарре всеми правдами и неправдами, в надежде урвать для себя привилегии.

— Марлен, — незнакомый ящерр отвлек от мыслей о сопернице, — следуй за мной.

Идти было непривычно — тяжесть на первый взгляд невесомого платья приятно сдавливала тело, заставляя держать спину ровнее.

— Садитесь в машшшину, — потребовал сопровождающий. Дверца застывшего перед ней авто плавно стекла вниз.

У водителя был акцент, присущий лишь тем ящеррам в Мыслите, что сравнительно редко контактировали с земными людьми: ящерр слишком растягивал шипящие звуки.

Марлен села, и водитель помог ей разложить платье, чтобы оно не запачкалось. Лисица усмехнулась.

— Спасибо.