Развратная

Вика давно не собиралась так быстро. Но причина была не в стремлении поскорее обнулить Ромину карточку. Она злилась. Злилась на себя. На свою судьбу. Почему? Почему так получилось? Неужели все его татуировки ничего не значат? Или проблемы на работе настолько велики, что ему не до нее? Но ведь он мог хотя бы ответить на ее сообщение. Ох, все это она уже проходила с Ромой. Он писал ей. Просил не ждать. Приготовить ужин. Срочно выгладить рубашку и брюки. И все в таком же духе. Она не хотела верить, что Павел способен на подобное. Он так сильно отличался от Ромы. Казался пришельцем с другой планеты. Всего за несколько встреч перевернул ее унылый мир с ног на голову. Заставил почувствовать себя желанной, важной, ценной. В эпицентре его урагана Вика ощущала себя защищенной. Только сейчас она начала понимать, что рядом с Пашей было… уютно. Она могла отпустить себя и не стараться быть идеальной женой. Потому что ему, кажется, все это было не нужно. А что ему нужно? Он уже получил секс. На этом все?

Вика опомнилась только возле банкомата. Она даже не заметила, как добралась до него. Шла спящим лунатиком, изъедая себя ядовитыми мыслями. Может, снова написать ему? Позвонить? Сделать хоть что-нибудь! Что угодно, но не безвольно ждать в неизвестности. Вика поняла, что не испытывала такой решимости спасти свой брак, как узнать о причинах Пашиного молчания. Она не хотела верить, что ему нужен был лишь секс. В конце концов, он мог получить его от любой. Да у него наверняка очередь из желающих запрыгнуть в его постель.

Почему в ее жизни все так запуталось? Вика забрала деньги. Пятьдесят тысяч. Более чем скромная сумма, учитывая шикарный дом для любовницы. Ладно, она сообразит, что с ними делать. Ей нужно подумать о своем жилье. Как только дело с Ромой примет оборот, она не сможет оставаться в квартире. Куда идти? Только в оставшийся от родителей дом. Но он плачевном состоянии. И слишком далеко от работы. Проблемы. Проблемы. Проблемы.

Весь день Вика сражалась с тяжелыми мыслями. Они давили на нее, поглощали, как морская пучина. Как бы ни старалась отвлечься, ничего не помогало. После уроков пришли дети – продолжить украшение кабинета. Стесняясь, Леша и его друзья попросили Вику проверить их сочинения. Вика едва ли не выхватила три несмело протянутых черновика. Хоть какая-то отдушина и спасение. Пока юные дизайнеры отводили душу, преображая класс, Вика упорно вчитывалась в неровные строчки. Настя решила отличиться с выбором темы. Вика всю голову сломала, придумывая, как исправить неверные речевые обороты и сохранить непосредственность детского языка. Она как раз заканчивала с последним сочинением, когда дверь кабинета открылась, и вошел Арсений. Ей захотелось застонать от отчаяния. Еще его не хватало.

Арсений поздоровался с детьми небрежным кивком и опустился за парту перед Викиным столом. Среди бурных обсуждений, куда и что лучше приклеить, его голос звучал тихо и едва различимо:

– Ты от меня бегаешь?

Вика отодвинула черновик и медленно надела колпачок на ручку. И что ей в нем не нравится? Красивый, молодой, уверенный в себе. Даже в спортивном костюме он выглядел привлекательно. Мужчина с обложки какого-нибудь ужасно дорого журнала о том, как нужно следить за собой. Он был похож на Павла. Так же красив. Молод. Уверен в себе. И все-таки они отличались. Павел шел напролом. Сметая на пути любые преграды и препятствия. Вика чувствовала: он привык сражаться за все в своей жизни, даже не смотря на достаток и благополучие. Арсений был не таким. Он пользовался имеющимися привилегиями и жил в свое удовольствие. В Павле было что-то от животного. Чистые яркие инстинкты. И какое-то непостижимое благородство. Он бился за нее, рискуя жизнью. Арсений же даже не смог поставить его на место в ресторане. Он явно привык, что с женщинами никогда не возникало никаких проблем. Наверное, он не встречал в своей жизни отказов. Павел скорее всего тоже. Но Вика и не хотела ему больше сопротивляться. Господи! Да позвони он сейчас, она бросила бы все, сорвалась с места и побежала к нему. По первому требованию. Согласная на все, что он попросит, предложит или прикажет. Жар хлынул на щеки. Она бы набросилась на него, как оголодавшая дикарка. Арсений расценил ее румянец, по своему:

– Слушай, Вик, я понимаю, у тебя муж и все такое… Но ты мне реально нравишься. Неужели он тебе еще не надоел?

Вика почувствовала непреодолимое желание обрушить на голову Арсения тяжелую стопку тетрадей.

– Надоел, Арсений. Если бы ты только знал как. Мне вообще все уже надоело.

– Ну так давай отдохнем. Приятно проведем время. Ты и я. У меня хорошая квартира. Пара часов. Скинем напряжение.