Развратная

На морозе легче не стало. Распахнул пальто, впуская в себя холодный воздух. Но ощущение было такое, словно меня сунули в морозильник, до этого расчленив тупой пилой. Вика. Вика. Вика. В ушах шумела кровь. А в виски молотил пульс. Если она сейчас же не выйдет, я сдохну. Я уже знал, что едва она сядет в машину, то наброшусь на нее. Мне нужно чувствовать ее губы, знать, какие они на вкус. Как она целуется. Осторожно. Робко. Или, захватив инициативу. Нравится ли ей с языком, или она слишком интеллигентная для этого? Мороз отступил, меня снова накрыло жаром. В голове крутились картинки того, как Вика отпускает язык на волю, проводит им по моим губам, слизывая свою смазку. Блядь! Еще немного и я свихнусь. Едва передвигая ногами от адского возбуждения, пошел к машине. Время остановилось. Цифры на экране не менялись. А потом вдруг оказалось, что прошло пять минут. Шесть. Семь. Вика не появлялась. Я снова набрал, но она не ответила. Пятый вызов она сбросила. А на шестой отключила телефон. Маленькая тварь! Спустя пятнадцать минут пришлось признать, что она не выйдет. Я понимал, что ждать глупо, но продолжал надеяться. Сколько она решила просидеть в чертовом ресторане? Всю ночь? Какую чепуху ей заливает Арсений? «Свидание», твою мать! Нужно послать все на хрен и ехать отсюда, но я упорно продолжал пялиться на двери ресторана. Вика не появлялась, и я снова полез в телефон. По-прежнему отключен. Что ж, ладно. Я все равно до нее доберусь. Нужно только придумать как. Черт! Федя же прислал информацию по ней и ее муженьку. Открыл почту и нашел письмо с десятком вложений.

Вика училась в интернате. Меня снова прошиб пот, когда я понял… Интернат в поместье Юрьевых. В том самом, где теперь будет наш офис. То самое, которым теперь владею я. Она провела там годы. Ходила по тем же коридорам, по которым теперь хожу я. Она наверняка тысячу раз видела фреску, возле которой я ее нашел. Меня тянуло в поместье. Как только увидел, захотел купить. Никогда не верил в мистику, но сейчас… Либо я окончательно на ней свихнулся, либо… Чем дальше вчитывался, тем стремнее становилось на душе.

Идиот-папаша, влезший в темное дельце и лишившийся всего, потянувший за собой и семью. Смерть родителей. Она была одна. В тот момент, когда приходила на растерзание нашего 11 «А» была одна… А я устраивал взрывы в ее кабинете. В самые адские моменты жизни, я добавлял ей проблем. Понятно, почему она меня ненавидит. В год нашего выпуска она вышла замуж. Каждая черная строчка о ее муже отпечатывалась в мозгу. Ублюдочная мразь. Интересно, Вика в курсе всех его махинаций? Но даже если я ей все расскажу, вряд ли поверит. Конечно, нет. Хотя бы потому, что это говорю я. Десять лет она жила с мудаком, которому самое место в той подворотне, где мы встретились. И этот урод имеет на нее все права. Она принадлежит ему, а не мне!

В тот момент, когда дверь ресторана открылась, я дошел до фотографий дома, оставшегося Вике от родителей. Мрачная темная развалюха из крошащегося кирпича. Жить там было невозможно. Но сам дом окружал живописный лес. В голове уже крутился десяток мыслей, но пришлось быстро запихнуть их подальше. Вика и Арсений вышли из ресторана. Он вцепился в ее руку, и мне пришлось изо всех сил сжать руль, чтобы не броситься к ним и не отодрать этого придурка от Вики. Все, о чем могу думать, как разбиваю его рожу в кровь и забираю Вику с собой. Но заставляю себя сдержаться. Я возьму ее измором. Докажу, что ей не нужны жалкие слизняки, а нужен я.

Арсений открывает ей дверь, и на какой-то миг Вика поднимает голову, смотрит прямо на меня. Но, наверное не видит. Не могу понять, узнала ли она машину, и тешу себя глупой мыслью, что да. Когда Арсений выезжает со стоянки на своем спортивном зародыше, медленно продвигаюсь за ними. Я не пойду за Викой. И пока даже не буду ей звонить, но не смогу отпустить ее вот так просто. С ним. Я должен убедиться, что она не позволит ему себя целовать. Что не позволит остаться на ночь.