Разыскивается: не-мертвый или живой

– Могу я предложить? – Джон поднял руку. – Земля Бледдина граничит с ранчо Карсона. Вы могли бы использовать дом Нейта в качестве базы для начала атаки, – он смущенно посмотрел на Нейта. – Если вы не возражаете, сэр.

Нейт улыбнулся.

– Это отличная идея. Я должен был подумать об этом сам.

– Очень хоррошо, – Ангус встал. – Как только в Вайоминге сядет солнце, мы выступаем.

***

Бринли ответила на стук в дверь спальни.

– Это вам, – охранник протянул ей хрустальную вазу с дюжиной желтых роз на длинных стеблях.

Как только она взяла вазу, он закрыл дверь.

– Ну надо же, спасибо, – пробормотала она. Не то чтобы она не возражала против того, что ее заперли в спальне с сестрой. Это было гораздо предпочтительнее, чем проводить время с Реттом Бледдином или ее отцом. К счастью, ни один из них не связался с ней в течение дня.

Поскольку Охота длилась всю ночь в течение трех ночей, оборотни, как правило, спали большую часть дня. Только сейчас, почти к ужину, дом зашевелился. Большой фуршет обычно подавался в семь, чтобы зарядить энергией всех гостей для ночной охоты.

Она посмотрела в окно, за которым садилось солнце. Что случилось с Финеасом и Джеком? Они все еще в домике? Проснутся ли они на закате уже не парализованными? Если это так, то, вероятно, смогли бы одолеть Кайла. Если он уже не использовал свой кол...

– О Боже! – Глинис бросилась вперед, ее глаза блестели от возбуждения. – Какие красивые розы! Они от Ретта?

– Кто знает, – пробормотала Бринли.

Глинис вытащила карточку из прозрачного пластикового трезубца и прочитала вслух:

– "Вся моя преданность, вся моя жизнь". И подпись: "Твой любящий Ретт". И они твоего любимого цвета. Это так романтично!

– Ты сказала ему, что желтый – мой любимый?

– Ну да. Но все равно это романтично. Ближайший цветочный магазин находится в нескольких милях отсюда.

– И он велел одному из своих приспешников съездить до него, – Бринли прошла в ванную и поставила вазу в белый фарфоровый мусорный бак.

– Что ты делаешь? – Глинис вытащила вазу. – Было бы оскорблением не принять их.

– В том-то и смысл.

Глинис фыркнула, затем вернула вазу в спальню и поставила ее на выпуклый сундук.

– Ну вот, отлично, – она разгладила длинную юбку своего розового шелкового платья и сморщила нос, глядя на джинсы и футболку Бринли. – Знаешь, тебе правда надо переодеться к ужину.

Бринли закатила глаза.

– Я никогда этого не понимала. Зачем все так нарядно одеваются к ужину, если все равно собираются все это снять, когда придет время охоты?

– Это традиция, – настаивала Глинис. – Так делалось веками. Кроме того, я люблю наряжаться. Это весело. Можешь взять одно из моих платьев.

– Я никуда не пойду.

Глинис уперла руки в бока.

– Папа будет ждать тебя там.

– Можешь сказать ему, что я приболела.

Лицо Глинис побледнело.

– Ты хочешь, чтобы я солгала ради тебя?

Бринли увидела страх в глазах сестры. Проклятье, но отец хорошо подобрал ей охрану. Он знал, что она никогда не сделает ничего, что могло бы подвергнуть опасности ее сестру.

– Не волнуйся. Я... я поужинаю. Я не доставлю тебе неприятностей.

Глинис облегченно улыбнулась.

– Спасибо. Может быть, если тебе повезет, Ретт попросит тебя поохотиться с ним сегодня вечером.

– Правильно. Потому что нет ничего романтичнее совместного убийства беззащитного животного.

Глинис в замешательстве склонила голову набок.

– Разве ты не хочешь поохотиться?

И рискнуть стать добычей?

– Не сегодня, – только не здесь. Больше всего в охоте она любила не добычу, а порывы ветра, когда бежала по лесу, силу и свободу, которые чувствовала, как волчица. Но здесь она никогда не чувствовала себя сильной и свободной. Здесь она была беспомощна и поймана в ловушку. Ее внутренняя волчица зарычала от разочарования. – Я буду держаться поближе к дому.

С улыбкой Глинис обняла ее.

– Тогда я составлю тебе компанию. Не хочешь примерить одно из моих платьев прямо сейчас?

Через полчаса Бринли была одета в темно-синее платье, а сестра собрала ее густые волосы в свободную французскую косу. Охранники проводили их вниз по лестнице.

Несколько десятков гостей расположились в большом зале, потягивая вино и болтая. Они выглядели так шикарно и элегантно. Никто никогда не заподозрит, что через несколько часов они будут покрыты шерстью и рвать мертвых животных, чтобы полакомиться кровавыми внутренностями.

– Видишь фреску? – прошептала Глинис. – Разве она не чудесна?

Сквозь толпу Бринли заметила картину. На ней была изображена стая волков, движущаяся по лесу.

– Она прекрасна.

Глинис улыбнулась, а потом напряглась.

– Он идет за тобой.

– Кто? – Бринли застонала, когда Ретт отошел от основания лестницы, где он ждал их. Он был одет в черный смокинг, темные волосы до плеч зачесаны назад, темные глаза пристально смотрели на нее.

– Добрый вечер, дамы.

Его голос ничего для нее не значил. Боже, как ей не хватало Финеаса.

Когда она промолчала, Глинис быстро заговорила:

– Рада снова видеть тебя, Ретт. Спасибо за розы.

– Пожалуйста, – он поднял руку к Бринли. – Не могла бы ты прогуляться со мной?

– О да, Бринли, ступай, – Глинис умоляла ее взглядом. – В это время года сад прекрасен.