Реактор. Черная быль

– А что если и нам поехать в Бородянку, – начал Гелий, ножена не дала ему закончить, осыпав поцелуями.

– Я и сама думала, что нам надо взять ребеночка из детского дома, но не знала, как ты к этому отнесешься, – призналась Лена.

Через два дня Леонид с женой Оксаной встречали Строгановых в киевском аэропорту, а следующим утром на «Волге» полковника они уже мчались в Бородянку. На светловолосых малышей, мальчика и девочку, они обратили внимание сразу. Их сходство друг с другом не оставляло сомнений – двойняшки.

– Это наши любимцы, Леночка и Лёнечка. Все ими любуются, только брать сразу двоих ребятишек пока никто не решается, – вздохнула заведующая детским домом. – А уж какие они славненькие!.

– Никто не решался, а мы уже решились, – твердо заявил Гелий за двоих, – тем более что мама у них теперь будет Лена, а дедушка – Лёня.

– И крёстный Лёня, – веско добавил Телятников. – От родства с Героем Советского Союза не откажетесь? – шутливо спросил он.

Некоторая заминка произошла с оформлением документов – Гелий пока еще нигде не работал, но веское поручительство легендарного чернобыльца в итоге решило исход дела. В Москву они возвращались вчетвером. В Московском аэропорту, нагруженные игрушками, внучат встречали дедушка Лёня и бабушка Лара, светящиеся от счастья.

***

Опытный Данилов оказался прав. Устроиться на работу Гелию не удавалось. Под разными предлогами ему отказывали всюду, куда он только не обращался, а в Курчатовский институт не взяли даже лаборантом. К тому же он сам умудрился себе изрядно испортить репутацию. По просьбе отца коллеги пригласили Строганова-младшего на научную конференцию, где, в том числе, обсуждались проблемы атомных электростанций. Сидя в зале, Гелий, наполняясь гневом, недоумевал: как можно утверждать, что советские АЭС самые совершенные в мире, когда пример Чернобыля, о котором здесь не было сказано ни слова, доказывал прямо противоположное. И когда ему предоставили слово, начал с места в карьер.

Он говорил о том, что вынужденная спешка привела к тому, что станция была построена с чудовищными конструктивными и технологическими нарушениями и именно это в итоге привело к катастрофе невиданного масштаба.

– Не надо сгущать краски, – попытался одернуть его председательствующий и звякнул колокольчиком, но тем самым только масла в огонь плеснул.

– У меня и в мыслях не было сгущать краски. Я хочу здесь озвучить то, о чем думаю не я один, а многие ученые-ядерщики. Да, мы сумели кое-что понять в использовании мирного атома. Но не надо обольщаться, а надо дать возможность ученым и дальше продолжать исследования, не гнаться за сиюминутным результатом и мнимым престижем. И сегодня в этом зале, где собрались специалисты, давайте хотя бы сами себе признаемся, что конструкции атомных электростанций еще очень несовершенны. И не только у нас. Пока еще ни одна страна мира не может признать, что имеет проект такой АЭС, которая полностью гарантирует безопасность. Многие страны уже подумывают о том, чтобы полностью отказаться от ядерной энергетики и вплотную заняться разработкой проектов так называемой «зеленой энергии». И это такие развитые страны, как Германия, Китай, Дания, Испания и даже Япония, которая на себе испытала весь ужас ядерной бомбардировки. А наши современные АЭС – это не что иное, как ядерная бомба замедленного действия. Известно ли вам, что большинство участников ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС уже умерли, многие стали инвалидами? А сколько еще умрет, сотни, тысячи или десятки тысяч?! – запальчиво воскликнул он, но, несколько сдержавшись, продолжал уже более спокойно. – Медики с тревогой отмечают резко возросшую в нашей стране смертность от раковых заболеваний, они зафиксировали общее ослабление здоровья наших граждан. И я напрямую увязываю это с тем, что эвакуация из пораженных радиацией населенных пунктов была проведена с преступным опозданием. Вот к чему привело попустительство и желание официальных лиц скрыть от граждан своей страны и от мировой общественности истинные размеры катастрофы, – гневно завершил он свое выступление.

На банкет по поводу окончания конференции Строганова не пригласили. Прохаживающийся меж столиков с бокалом коньяка, ученый секретарь Академии наук сетовал: «Гласность гласностью, но нельзя же так. Да и кто он такой, этот мальчишка, чтобы судить о столь глобальных проблемах».

У выхода из Дома ученых Гелия остановил элегантно одетый мужчина:

– Господин Строганов, позвольте пару минут вашего внимания.

Слово «господин» резануло слух.

– Кто вы? – спросил Гелий.

Незнакомец представился: