Реактор. Черная быль

Спустя время, Лена часто задумывалась, почему так легко и бездумно согласилась она уехать вместе с этим симпатичным, но практически незнакомым ей парнем. Что это было? Любовь или вспышка влюбленности? А может быть, просто желание вырваться из того опостылевшего мирка, в котором жила она в своем шахтерском поселке. Где после смены женщины, по вековой традиции, встречали из забоя мужей и стояли в сторонке, пока мужики «пропускали» по кружечке-другой пивка, а в день получки норовили забрать у благоверного деньги, чтобы не пропил с дружками за одну ночь. Где в выходные избить жену – не по злобе, а «для порядку» – считалось делом обыденным, где на танцплощадку подвыпившие парни приходили не потанцевать, а норовили девчонку в кусты затащить, облапить и обслюнявить… И где неизбежно уготована ей была судьба шахтерской жены.

Увидев белокаменные дома Припяти, причудливой архитектуры Дворец культуры, сияющий стеклом кинотеатр, Лена обомлела. Ничего подобного в их маленьком шахтерском Артемовске и в помине не было. А двухкомнатная малосемейка, ключи от которой им вручил комендант, привела ее в неописуемый восторг. Даже казенная мебель, стоявшая в квартире, и та казалась ей прекрасной. Молодой муж внешне восторга не проявлял, держался солидно, мол, знай, за кого замуж вышла. Он попробовал кровать на прочность, поманил жену и без лишних слов, содрав с не платье и трусики, овладел ею.

Опыт у Васи по этой части был невелик. В увольнительную курсанты, если удавалось, бегали к девчатам из общежития стройтреста. Малярши и штукатурши, все, как на подбор, коренастые и грудастые, курили не меньше мужиков, от вина не отказывались, были, за редким исключением, сговорчивы и непритязательны. Свои любовные утехи эти девицы называли почему-то «собачий вальс».

Главным «экспертом» у салаг был мордастый старшекурсник. «Запомните, щеглы, главное, – наставлял он. – Баба, она сю-сю ля-ля, только когда свет горит, любит. А когда темно и в койке, ей одно нужно – сила. Задрал ноги и гони ее, кобылу, пока пена не пойдет. Она тебе потом от благодарности пятки лизать будет. Прямо в сапогах», – добавлял он и громко гоготал.

От первой брачной ночи у Лены остались только неприятные воспоминания. Ей было больно, муж сжимал ее так, что хрустели все косточки. И когда он, так и не произнеся ни слова, поднялся и пошел в ванную, она горько заплакала. «Стерпится-слюбится», – убеждала сама себя молодая жена. Онаи старалась готовить мужу обеды повкуснее, встречала его неизменной улыбкой, стирала, гладила, без устали возилась по хозяйству. Человеком Вася оказался добрым, по-своему внимательными заботливым. Но все равно – и не стерпелось и не слюбилось.

Когда Василия отправили в московский госпиталь, она не эвакуировалась вместе со всеми, а ринулась следом за ним. Устроившись санитаркой, день и ночь ухаживала за больными, при всяком удобном случае забегая к мужу. Она давала себе клятвы, что если только Вася выживет, у них с ним будет самая распрекрасная жизнь, она полюбит его, обязательно полюбит. Только бы он выжил. С Митинского кладбища Лена возвращалась опустошенная, с погасшим взглядом, виня себя невесть в чем…

К Гелию она прониклась сочувствием в первый же день – такой молодой, и такую дозу схватил, практически смертельную. Она не отдавала себе отчета в том, что Телятников и Строганов ровесники, и дозы облучения у них были одинаковыми. Но в двухместную «особую» ее теперь тянуло, как магнитом. По ночам она ругала себя самыми плохими, какие только знала, словами. «На могилке мужа еще земля не остыла, а ты уже на другого мужика заглядываешься», – кляла себя Лена, а утром мчалась кормить Лёню и Гелия с ложечки, ставить им градусники.

В тот день, когда их выписывали, она сказала себе твердо: «Все. Он сегодня уйдет, и ты его забудешь. Ты вдова, и вдовой останешься. Навсегда». А потом их позвали в гости, она поехала вместе со всеми и разом забыла про все свои клятвы. Лена сидела в просторной, но очень уютной квартире Строгановых, робела от золотых звезд Героев, но шуткам Караханова смеялась невпопад, ей отчего-то было невыносимо грустно. А потом, когда все уже разошлись и она стояла с намыленными руками у раковины с горой немытой посуды, Гелий сказал, что не хочет ее отпускать никогда. Пальцы разжались непроизвольно, тарелка выскользнула из рук и разбилась. Может, правда на счастье?..

***

Упорный адвокат Данилов своего добился – Гелия Леонидовича Строганова в итоге оправдали полностью. Перед законом он был чист. Но именно тогда, когда адвокат сообщил ему об этом, Гелия захлестнула все застившая обида.

– За что со мной так обошлись? Как могли поверить этому оговору? Что за страна такая, где тебя можно оболгать, а потом засадить за решетку без всяких доказательств? – восклицал он, обращаясь к Евгению Петровичу.