Реактор. Черная быль

На следующий день все на той же конспиративной квартире Слащинин передавал документы офицеру КГБ.

– И что мне с ними делать прикажешь? – с иронией поинтересовался Валерьян Валерьянович.

– А что хотите. Хотите в сейф спрячьте, хотите – вовсе сожгите.

– И?..

– И все. Назначайте проверку по поводу злоупотребления служебным положением. Накладных нет, значит, и оплаты нет, – цинично предложил Слащинин.

– А если твой начальник ХОЗУ подтвердит, что накладные были?

– Не посмеет, к тому же я ему дам понять, что это не в его интересах. А можно его, на всякий случай, во время проверки в какой-нибудь санаторий спровадить. Это ведь в ваших силах?

– Все в наших силах, – задумчиво ответил куратор и, пристально посмотревна своего подопечного, добавил: – Похоже, учить тебя уже нечему, – и согласился: – Переговори с начальником ХОЗУ, только аккуратненько, и оформляй увольнение в связи с переводом на другую работу. Там тебе делать больше нечего.

Митя все понял с полуслова и только робко пискнул: «А с женой мне в санаторий поехать можно будет, Юрий Иванович?» Обращаться к «другу» на «ты» и без отчества он не посмел.

***

Год обучения в Минской школе КГБ пролетел незаметно. Учеба, не в пример физмату, была необременительной, даже интересной. С особым удовольствием слушатель школы Слащинин посещал практические занятия – по различным методам маскировки, психологическому «обыску» собеседника, по слежке и наружному наблюдению.

Окончив обучение, лейтенант Слащинин приступил к службе в Московском областном управлении КГБ. Но уже через год Валерьян Валерьянович, получивший повышение и ставший к тому времени полковником, забрал выкормыша в свой отдел в центральном аппарате КГБ. Не сказать, чтобы Слащинин делал стремительную карьеру, но и на месте не топтался, поднимаясь по служебной лестнице в соответствии с выслугой лет и занимаемой должностью. Начальство ценило в нем то, что для Юрия Ивановича невыполнимых заданий не существовало, и закрывало глаза, когда применяемые им для достижения цели методы шли, скажем туманно, вразрез с общепринятыми моральными нормами и устоями. Сослуживцы его сторонились. Люди, далекие от наивного восприятия жизни, они не сомневались, что их коллега слово «дружба» произносит только тогда, когда оно необходимо для выполнения очередного деликатного задания.

Майорские звезды своего подчиненного Валерьян Валерьянович предложил обмыть… в гараже. Старый Прутков-Слащинин, хотя и был уже пенсионером, работу не оставлял, приезжал в гараж по привычке ежедневно, где занимался теперь в основном ремонтом личных автомашин сотрудников, за что его на должности механика и держали. По традиции опустили новую звездочку в стакан. Новоиспеченный майор выпил, не морщась, – сказывались гены отца, алкогольный удар он держал стойко, выпить мог много, но пьяным его никто не видел, что среди коллег ценилось далеко не в последнюю очередь. Валерьян Валерьянович подчиненного поздравил, пожелал, как водится в таких случаях, стать генералом. Иван Константинович согласно кивнул, верный своим привычкам, он говорить не любил, а к старости и вовсе молчуном стал.

В числе новых «подшефных» организаций майора Слащинина значился теперь и институт имени И. В. Курчатова. Ознакомившись с личными делами атомщиков, Юрий Иванович пригласил к себе начальника первого отдела. От него-то он и услышал вновь, спустя много лет, имя Гелия Строганова. Своего сокурсника он ненавидел всеми фибрами души. Ненавидел зато, что сам носил позорную кличку Сифилис, а Гельку на курсе звали не иначе как Вундеркинд. Ненавидел за то, что в двадцать два года тот стал кандидатом наук, а ему, Слащинину, по много раз приходилось пересдавать даже самые простые предметы; ненавидел даже за то, что Гелий был вхож в дом к академику Гольверку, о чем другие студенты не то что мечтать, даже подумать не смели. Эта ненависть, замешенная на острой зависти к бывшему сокурснику, с годами никуда не исчезла. Она лишь притаилась до времени. И время настало.

– Что из себя представляет этот Строганов? – поинтересовался майор.

Безошибочно уловив плохо скрываемый интерес, секретчик ответил охотно:

– Выскочка, пользуется тем, что отец его замдиректора, еще с самим Курчатовым работал. А сам из себя ничего не представляет. В свое время напорол с проектом Чернобыльской АЭС, а потом пытался распространить порочащие слухи, чтоб, значит, себя выгородить. Сейчас работает над какой-то рутинной темой, выше научного сотрудника не поднялся, докторскую так и не защитил. Досуг проводит весьма странно для советского ученого – картишками увлекается, дома у себя картежный притон организовал. Собираются по субботам. Есть сведения, что не только играют, но и разговоры разговаривают. Понятно – антисоветские.

– Слухи проверенные?

– Дыма без огня не бывает, – многозначительно ответил начальник первого отдела. – А вот что известно доподлинно, так это то, что он не выписывает ни одной советской газеты, зато постоянно читает западную прессу.В любом случае, приглядеться не помешает.