Реактор. Черная быль

– Меня другое заботит, – задумчиво произнес Данилов. – Что такого вы могли натворить, кому так перейти дорогу, что против вас подняли такие силы? Ответа на этот вопрос у меня нет. Да и искать его я пока не буду. Сейчас не до этого. Нужно разбить состряпанное против вас обвинение, доказать вашу полную невиновность.

Эти слова Данилова услышала входящая в комнату Анна Яковлевна. Она принесла блюдо, полное горячих, с пылу с жару, пирожков.

– Женя, значит, вы тоже считаете, что мой сыночек ни в чем не виновен?

– Не только считаю, но и глубоко теперь в этом убежден, – отвечал адвокат с набитым ртом. Пышущие жаром ароматные пирожки были слишком серьезным испытанием, чтобы он тут же не запихал в себя один из них. – Но моей убежденности мало. Надо убедить в этом суд.

– А вы полагаете, что без суда никак не обойдется? – удрученно спросила мама Аня.

– Тот, кто затеял это дело, – я говорю не о милицейских марионетках, а о кукловоде, – придумал это все отнюдь не с целью просто потрепать нервы вашему внуку. Вы женщина разумная и сильная, хочу, чтобы и вы, и Гелий это совершенно осознанно понимали. Но я тоже сдаваться не намерен.

***

В своих прогнозах опытный адвокат не ошибся. С видом нашкодивших первоклашек Осокин и Фролов доложили майору Слащинину, что «убийственное доказательство» – кольцо из дела пришлось изъять. Он выслушал их молча, не проронив ни слова, распахнул входную дверь конспиративной квартиры, где они встречались…

Не откладывая дела в долгий ящик, майор Комитета госбезопасности нанес визит председателю народного суда района Ясенево, куда по территориальной принадлежности «преступления» было передано дело Гелия Строганова. Председателю суда Валентине Ильиничне Скалевой до пенсии оставалось меньше года. За долгие десятилетия своей многотрудной деятельности она твердо усвоила, что любое вмешательство НКВД – так по старинке называла это грозное ведомство Скалевая – пахнет дерьмом. Но также твердо Валентина Ильинична знала, что перечить этим рыцарям с горячими сердцами, холодной головой и чистыми руками – себе дороже. Подрастали обожаемые ею внуки, на подмосковной дачке зрели помидорчики и огурчики, и больше всего ей хотелось без всяких проблем и осложнений дотянуть до того времени, когда она целиком и полностью сможет посвятить себя этим житейским радостям, а не возиться с теми проявлениями человеческой мерзости, которые она наблюдала каждый день.

Этот рыхловатый майор долго ходил вокруг да около, излагая прописные истины по поводу того, что безопасность государства превыше всего. Истребовав к себе, по настоянию чекиста, дело Строганова, Скалевая сухо осведомилась:

– Поясните, в какой мере этот картежник угрожает безопасности нашего государства.

– А вы, уважаемая Валентина Ильинична, на анкету его обратите внимание, особенно на графу «место работы». Вот видите – научный сотрудник одного из самых важных и секретных объектов нашей страны. Ну, посудите сами, разве можем мы быть спокойны, когда в институте имени Курчатова работает такой морально неустойчивый тип? Сегодня он играет в карты, а завтра, проигравшись, продаст вражеской разведке за свои долги государственные секреты. Вы такой мысли не допускаете?

– Вам виднее, – уклончиво ответила судья. – Действия вражеских разведок и их агентов не входят в мою компетенцию. Поясните, что от нас требуется.

– Извольте, – посуровел майор. – Руководство Комитета госбезопасности СССР считает, что типы, подобные гражданину Гелию Строганову, на секретных объектах работать не должны. Мы не жаждем крови. Но полагаем, что приговор в строгом соответствии со статьей 147 УК РСФСР поможет раз и навсегда поставить мошеннику заслон от наших государственных секретов.

«Ишь как их излагать научили», – чуть ли не с восхищением подумала Скалевая, но вслух заметила:

– Сто сорок седьмая слишком широко трактует подобные деяния. Может, вы еще больше сузите нашу задачу.

– Ни в коем случае! – воскликнул Слащинин и повторил с нажимом. – Ни в коем случае. Мы хотим только одного – пусть восторжествует закон.

– Мы хотим того же, – заверила его судья.

Они прекрасно поняли друг друга.

Объяснить «задачу, поставленную свыше» молоденькой судье Оленьке для председателя суда не составило ни малейшего труда. Ольга Валерьевна Дерюгина предпочитала не обременять себя лишними вопросами и, хотя в армии не служила, действовала по незыблемому военному уставу – приказы командиров не обсуждаются.

***

Накануне судебного заседания Евгений Петрович Данилов говорил Анне Яковлевне и Гелию:

– Я не люблю прогнозов, но это тот самый случай, когда я готов сделать исключение. Никаких доказательств вины нет, их просто не существует. Свидетели покажут, что с Гелием они не знакомы, не встречались и на квартире в Ясенево увидели его впервые. Двух ключевых свидетелей – хозяина квартиры и Николая Доронина – разыскать так и не удалось. Я вообще не понимаю, как при таком полнейшем отсутствии доказательной базы можно было выходить на суд.