Реальный английский. Самый захватывающий путеводитель по языку Гарри Поттера, Мстителей и Шерлока Холмса

– Один из моих друзей всякий раз поправляет людей, которые на вопрос: How are you doing? отвечают: I’m doing good. Он говорит: I’m not doing good, I’m doing well. Увидев ваш стол, я вспомнила об этом.

– Что сказал бы ваш друг, если бы ему ответили: Fine, thank you? – спросила я. – Это было бы приемлемо?

– Вполне, – ответила Ли.

– Я могла бы сказать: I’m doing well, – продолжила я. – Но обычно я не говорю I’m well или I’m doing good.

– Это меня беспокоит, – сказала Ли. – Он научил меня не говорить: I’m doing good.

– Действительно? – спросила я, смеясь. – Его хоть приглашают на вечеринки?

– Да, – сказала она. – Он бармен, и очень общительный. Обычно он сам и устраивает вечеринки!

– Кстати, well может быть несколькими частями речи. В предложении You sang well это наречие, уточняющее, как вы пели, но в предложении I am well это прилагательное, описывающее состояние человека: хорошее здоровье, хорошее настроение, что угодно.

Когда я была моложе, то постоянно употребляла I’m well, потому что именно этому меня учили. Помню, как мне говорили, что сказать I’m good – все равно что заявить о своем нравственном совершенстве. В конце концов, было бы неловко хвастаться тем, что вы хороший человек! Тем не менее большую часть моей жизни I’m well звучало для меня немного устаревшим. Меня вполне устраивает, если другие говорят I’m well, но когда я говорю так сама, то кажется, что я сообщаю о состоянии своих суставов или печени.

На Венис-Бич я встретила человека с похожими проблемами. С волосами, тронутыми сединой, Сет был одет в стильную черную рубашку. Он приехал из Арканзаса с женой Лаурой, чей топ в горошек соответствовал ее жизнерадостному характеру.

Сет сказал мне:

– Когда люди спрашивают: How are you?, то я знаю, что должен ответить well, но всегда говорю просто good. И меня это не смущает.

– Я понимаю, почему люди говорят I’m good, – сказала я. – Думаю, для большинства I’m well звучит немного чопорно.

Сет согласился:

– Как будто «О, мне нужно кое-что доказать: я знаю, как правильно говорить», – добавил он.

– Здесь целый подтекст! – признала я.

– На самом деле у меня возникает легкая тревога всякий раз, когда кто-то спрашивает меня, как дела, – сообщил Сет. – Потому что я сознательно собираюсь сказать I’m good, хотя…

– Окей, вот в чем наши разногласия, – перебила его жена.

– …хотя я знаю, что это неправильно, – закончил Сет, заключив «неправильный способ» в воздушные кавычки.

– Вы могли бы использовать I’m doing well, – предложил Брандт, который снимал на камеру. – Это звучит не так чопорно: How are you? – I’m doing well.

– Согласен, так лучше, – признал Сет.

– Но вы никогда не говорите fine? – спросила я. – Если кто-то спросит: How are you?, разве вы не ответите: Fine, thanks?

– Fine мне кажется немного резковатым, – призналась Лора.

– А мне кажется, fine означает, что ты сдался, – сообщил Сет.

– Что? – не поняла я. – Как это?

Сет выразил тоном крайнего безразличия: I’m fine.

– Я не говорю это таким тоном! – засмеялась я.

– А как вы говорите? – спросил Сет. – I’m fine! — он произнес это с преувеличенной бодростью, повысив голос.

Пара некоторое время совещалась друг с другом, затем они снова повернулись ко мне:

– I’m doing reasonably well, – предложила Лаура в качестве компромисса.

– Я мог бы сказать и так, – согласился Сет. – Можно сказать reasonably well или I’m doing well.

– Ладно, спросите меня, как дела, – попросила я.

– How are you? – сказал Сет.

– Fine, how are you? – задорно ответила я.

– Пойдет, – уступил Сет.

– Это мило, – сказала Лора. – Но у него не получится быть таким игривым.

В Конкорде, штат Нью-Гэмпшир, женщина с огненно-рыжими волосами и ее спутник в красной куртке подошли к Грамматическому столу и рассказали:

– Вас показывали по телевизору. Вы устраиваетесь в разных местах и поправляете тех, кто не понимает грамматику.

– У меня нет намерения всех поправлять, – ответила я. – Если люди подойдут и зададут вопрос, то я на него отвечу.

– Я помешана на грамматике, – сообщила женщина, которую звали Джейн. – Мои дети уже взрослые, но они все еще говорят: «Не путайся в грамматике! А то мама даст тебе оплеуху!»

– Очень мило, – сказала я. – Это своего рода функция родителя. Людям не следует указывать на ошибки незнакомцам, потому что это было бы невежливо. Но вы, конечно, можете поправить членов семьи, не так ли?

– И моих друзей, – добавила она, многозначительно глядя на своего спутника, сохранявшего безмятежное выражение лица.

– Она поправляет меня, – сказал мужчина, которого звали Джозеф. – Но я очень редко нуждаюсь в исправлении.