Реаниматор культового кино

О.Т.: Да. Стандартный тираж тогда был шестьсот копий.

Д.М.: Пятьсот – средний тираж был. Триста уже считался небольшим.

О.Т.: Это средний, стандартный тираж. А девяносто – это нет тиража вообще. И при тираже в девяносто копий тогда – до пяти миллионов зрителей за первый год проката. Зрителей, не долларов – если сейчас в долларах посчитать, то это вообще…

Д.М.: Билеты-то были разные.

О.Т.: Если мы посчитаем – сколько билет тогда стоил, десять копеек?

Д.М.: Нет, двадцать, пятьдесят, семьдесят копеек. Пятьдесят копеек – средний ценник был.

О.Т.: Вот, пожалуйста – два с половиной миллиона рублей. И бюджет – сто тысяч. А теперь считаем рентабельность.

Д.М.: Да, это был достаточно коммерческий проект. У кого был самый большой гонорар на картине? У Козакова?

О.Т.: Наверное, да, у Козакова.

Д.М.: А какой, не помните?

О.Т.: Я помню только, что он плакался все время. (Смеется). Съемочный день начинался с того, что Козаков приходил и рассказывал всем, какие у него расходы, какой он бедный, как ему тут мало платят и зачем он здесь снимается.

Д.М.: Серьезно? А ему же приходилось здесь жить, в гостинице. А расходы были связаны с такси, которое он заказывал, чтобы приезжать на площадку, да?

О.Т.: Да. Съемочный день начинался со слез о том, зачем он здесь снимается. Все время был этот цирк. Но это просто был его инструментарий, его фишка. На площадке он работал, он профессионал.

Д.М.: У вас была какая-то частная жизнь во время съемок? Неформальное общение с актерами или с участниками проекта? Какие-то частные отношения с Аней Демьяненко, Авиловым, Козаковым, Курёхиным? Вы где-то отдельно встречались?

О.Т.: Только с Курёхиным. Но Курёхин появился после того, как материал был уже снят, готов, смонтирован. Сергей музыку написал и все – картина готова.

Д.М.: И с ним развитие отношений было?

О.Т.: С ним у меня были дружеские, очень близкие отношения, мы семьями дружили. С Настей познакомились, с Лизой[96]. Мы где-то года три-четыре, наверное, очень близко дружили. Я часто бывал у них дома.

Д.М.: То есть до начала его поездок по всему миру у вас были плотные творческие отношения?

О.Т.: Да, мы же с ним и вторую картину сделали.

Д.М.: Настя мне рассказывала, что была история с каким-то проектом у вас с Сергеем, и что-то не получилось. Но что за проект, я даже не могу вспомнить. Или она просила вас снять фильм.

О.Т.: Это уже после смерти Сергея. Я начал даже над ним работать. Нет, это было раньше, до 1998 года.

Д.М.: То есть сразу после смерти Сергея Настя вас попросила сделать фильм?

О.Т.: Да. Через год примерно.

Д.М.: А вы присутствовали на похоронах, провожали его?

О.Т.: Да.

Д.М.: Я давно знаю режиссера Сергея Дебижева и наблюдал за его творчеством в тот момент. Насколько же важно правильное творческое сочетание! И насколько скучно конкретно это времяпрепровождение Сергея Курёхина в союзе с Дебижевым. Это мое личное мнение. При этом Дебижева искренне уважаю. Но я считаю и не скрываю этого, что совместный проект с Дебижевым – бездарная растрата Сергея как композитора. «Два капитана-2» – занудная чушь.

О.Т.: Я это называю словом «трэш».

Д.М.: Трэш может быть прекрасным и красивым, Олег.

О.Т.: Это плохой трэш.

Д.М.: Допустим, момент в «Господине оформителе» с куклой, драка с ней – он абсолютно трэшовый.