Реанимация. Истории на грани жизни и смерти

Медикализация смерти — это глубокая трещина, которая проходит по скале смерти вот уже 100 лет. Сегодня немногие люди когда-либо видели смерть человека, еще меньше людей проводило время рядом с умершим. Вспомните последний раз, когда вам сообщали о том, что у вашего друга умер отец, мать или ребенок. В таких случаях люди обычно говорят: «О, мне так жаль», — прежде чем предложить физическую или моральную помощь. Затем многим из нас хочется закончить этот разговор как можно скорее.

После долгих ночных дежурств мне доводилось выходить к родственникам пациента в ботинках, испачканных кровью, или неправильно произносить его имя.

После беседы с семьей Кристофера я стал поступать прямо противоположным образом. Людям нравится говорить о тех, кого они любят, так почему это должно измениться после их смерти? Это желание может даже усилиться. Если бы вы сказали мне, что у вас недавно умерла мама, я бы стал расспрашивать вас о ней: как ее звали? Как она выглядела? Какой у нее был характер? Чем ей нравилось заниматься? Какая песня играла на ее похоронах? После смерти человека я спрашиваю родственников о его жизни и призываю вас делать то же самое.

Каждый врач-реаниматолог должен в совершенстве овладеть умением сообщать плохие новости. Нам приходится более 200 раз в год говорить семьям, что их любимый человек уже никогда не станет прежним или даже может умереть. После каждого разговора у меня остается неприятный осадок. Сто часов в год я приношу свои соболезнования и смотрю на людей, которые плачут от страха и затаенной надежды. Я понимаю, что однажды на их месте могу оказаться я.

Мне приходилось сообщать матери, что ее сын умер, сыну — что его отец убил его мать, невестам — что их свадьба не состоится, и мужьям — что они уже никогда не смогут извиниться перед своей любимой женой, с которой они прожили 50 лет, за последнюю глупую ссору. Мы носим истории этих людей внутри себя еще долгое время после того, как их похоронят или развеют их прах.

Реакция родственников на плохие новости может быть такой же непредсказуемой, как и сами трагедии. Люди плачут, кричат, смеются, убегают, благодарят нас, относятся с пониманием, начинают колотить стены или самих себя. Они надеются, что мы ошиблись, и отрицают смерть. В такие моменты даже атеисты могут начать умолять всех богов о чуде. Эти реакции нельзя назвать правильными или неправильными, они просто являются составляющей человеческого горя и жертвой, без которой любовь невозможна. Разбиться может только любящее сердце.

Врачам-реаниматологам приходится более 200 раз в год говорить семьям, что их любимый человек уже никогда не станет прежним или может умереть.

В медицине очень важно говорить на правильном языке, особенно если пациент умер. Убитые горем родственники интерпретируют ваши слова наименее болезненным для них образом. Если вы скажете: «Боюсь, мы потеряли вашу маму», «Ваш отец больше не с нами» или «Ваш сын теперь в лучшем месте», ваши слова будут истолкованы буквально. В ответ вас спросят: «А где он/она?» Вместо этого я теперь говорю: «Мне очень жаль, но он/она умер (-ла)».

Все приятные разговоры похожи, однако каждый тяжелый разговор сложен по-своему. Тем не менее я каждый раз следую одному алгоритму, возможно, эгоистично желая облегчить себе задачу. Сначала мне следует хорошо ознакомиться со всей историей. Личные подробности воспринимаются как доказательство точности, внимания к деталям и уважения к другим людям. Таким образом, я перечитываю карту пациента, изучаю его историю вдоль и поперек, а затем наклеиваю на ладонь левой руки стикер с именем пациента и его родственников, а также приписываю в уголке имя медсестры. Прежде чем встретиться с семьей, я быстро просматриваю эту бумажку, чтобы мой загруженный мозг не дал мне перепутать имена.

Симпатичные занавески не приглушат боль от потери близкого человека, но кровь на полу, грязные окна и отсутствие мест для сидения делают эту боль еще острее.

Далее необходимо обратить внимание на обстановку. Оборудование помещений для родственников сложно сделать приоритетным направлением, поскольку финансирования больниц едва хватает на оплату работы медсестер и закупку подушек. Многие недооценивают важность воспоминаний семьи о том месте, где им сообщили самые плохие новости в их жизни. Симпатичные занавески не приглушат боль от потери близкого человека, но кровь на полу, разбитые грязные окна и отсутствие мест для сидения, безусловно, делают эту боль еще острее.