Ребекка с фермы Солнечный Ручей

- Я не хочу показаться самоуверенной, но я почти убеждена, что понимаю  это, мисс Максвелл. Быть может,  не  совсем,  потому  что  это  запутанно  и  сложно, но немного, вполне достаточно, чтобы развить эту мысль. Так  бывает,  когда прекрасная фигура  галопом  промчится  мимо  вас  на  лошади:  вы  так  удивлены, ваши глаза движутся так медленно, что вы  не  можете  как  следует  разглядеть ее, но вы поймали мельком  ее  очертания,  когда  она  пронеслась  мимо,  и  знаете,  что  она  прекрасна.  Все  решено:  мое  сочинение  будет  называться "Роза радости". Я сейчас решила. У меня еще  нет  ни  начала,  ни  середины, но конец, я  знаю,  будет  волнующим.  Что-нибудь  такое...  дайте  подумать: 

Пусть счастье впереди иль ждет беда,

(Ведь даже золоту без примесей не быть),

Ты не увянешь в сердце никогда,

О, Роза радости! Ты вечно будешь жить! 

А теперь я хочу укутать вас шалью, подложить  вам  под  голову  хвойную  подушку, и, пока вы спите, я спущусь на берег и напишу  для  вас  сказку.  Я  буду "предполагать" разные вещи, как  мы  это  с  вами  всегда  делаем.  Моя  история летит далеко-далеко, в будущее, и в  ней  случается  то  прекрасное,  что, возможно, никогда не происходит в действительности. И все же кое-что из  этого прекрасного произойдет, вот увидите. И тогда вы  достанете  из  вашего  стола эту сказку и вспомните Ребекку.

"Интересно,  почему  они,  эти  юные,  всегда  выбирают  темы,  которые  потребовали бы максимального напряжения сил от самого великого  писателя?  -  думала мисс Максвелл, пытаясь уснуть. - Их ослепляет, увлекает,  захватывает  величие темы или они воображают, что могут справиться с ней? Бедные, наивные  создания, впрягающие звезды в свои игрушечные повозки![38] А как прелестно это  наивное создание выглядит под своим новым зонтиком!"

Зонтик был подарком Адама Ладда. Он ехал по улицам Бостона  в  один  из  холодных весенних дней, когда природа и  модницы  обнадеживают,  но  надежды  кажутся далекими от  осуществления.  Неожиданно  его  поразил  вид  розового  зонтика в витрине  одного  из  магазинов,  весело  сигналящего  прохожему  и  заставляющего его помечтать о  сиянии  летнего  солнца.  Он  напомнил  Адаму  яблоню в цвету - глубокого розового цвета ткань, белая подкладка и пушистый,  обшитый бахромой край из розовых и кремовых нитей,  нависающий  над  зеленой  ручкой. Он сразу вспомнил одно  из  ранних  признаний  Ребекки  -  маленький  розовый зонтик, позволивший ей единственный раз заглянуть в веселый мир моды  и красоты, которого ее  детство  почти  не  знало,  и  ее  поклонение  этому  хрупкому предмету, и его трагический и жертвенный конец. Он зашел в магазин,  купил эту дорогую безделушку и тут же отправил ее с нарочным в Уэйрхем, и ни  единое сомнение в уместности такого поступка не  зародилось  в  его  мужском  уме. Он представлял только выражение радости в  глазах  Ребекки  и  красивую  посадку ее головы под этим нежно-розовым балдахином. Было, пожалуй,  немного  затруднительно вернуться час спустя и купить голубой зонтик  для  Эммы-Джейн  Перкинс; ему казалось  все  более  трудным,  по  мере  того  как  шли  годы,  вспоминать о ее существовании в каждом надлежащем случае. 

Вот сказка Ребекки, записанная  на  следующий  день  и  отданная  Эмили  Максвелл, когда та собиралась идти в свою комнату спать. Она  прочла  ее  со  слезами на глазах и затем послала Адаму Ладду с мыслью  о  том,  что  и  ему  причитается его доля и что он  заслуживает  возможности  бросить  мимолетный  взгляд на создание расцветающей фантазии девочки и узнать о  ее  благодарном  юном сердце. 

СКАЗКА 

Жила-была одна очень усталая и довольно бедная Принцесса. Ее  маленький  домик стоял у большой дороги,  соединявшей  два  города.  Она  была  не  так  несчастна, как тысячи других,  -  у  нее  было  многое,  за  что  она  могла  благодарить судьбу, но жизнь,  которую  она  вела,  и  работа,  которую  она  делала, были слишком тяжелы для того, кто создан изящным и хрупким.

Домик ее стоял возле опушки большого леса,  где  в  ветвях  всегда  пел  ветер и сквозь листву струился солнечный свет.

И вот однажды, когда Принцесса  сидела  у  обочины,  совсем  измученная  работой на полях, она вдруг увидела золотую карету, мчащуюся по  Королевской  Дороге, а в ней особу, которая  не  могла  быть  не  кем  иным,  как  только  чьей-нибудь  феей-крестной,  направляющейся  в  Королевский  Дворец.  Карета  остановилась прямо перед домиком, и хотя принцесса  читала  прежде  о  таких  великодушных особах, но и мечтать не смела, что  одна  из  них  когда-нибудь  посетит ее.

- Ты устала, бедная  маленькая  Принцесса.  Почему  ты  не  пойдешь  в  прохладный зеленый лес и не отдохнешь? - спросила Фея.

- Потому что мне некогда, - ответила та. - Я должна вернуться к  моему  плугу.

- Это твой плуг прислонен к дереву? Не слишком ли он тяжел для тебя?