Ребенок, семья и внешний мир

Таким образом, любой ребенок стремится к движению, получению от него некоторой «мышечной радости» и извлечению пользы из опыта движения и встречей с какой-то преградой. Следуя этой особенности, мы могли бы описать развитие младенца, отметив прогресс в переходе от простого движения к выражающим гнев действиям или к указывающим на ненависть и контроль над ее состоянием. Мы могли бы продолжить описывать способ, которым случайный толчок может превратиться в удар, означающий причинение боли, но вместе с тем мы можем обнаружить защиту объекта, одновременно любимого и ненавидимого. Кроме того, мы могли бы проследить организацию деструктивных мыслей и импульсов от отдельно взятого ребенка до модели поведения и при наличии здорового развития понять способ, благодаря которому осознанные и неосознанные деструктивные мысли, а также реакции на них появляются в снах и играх ребенка, а также в агрессии, направленной против того, что признается в непосредственной окружающей среде достойным уничтожения.

Мы можем видеть, что эти первые толчки плода приводят к открытию мира, не принадлежащему «я» ребенка, и к возникновению отношений с внешними объектами. Поэтому довольно скоро агрессивное поведение станет поначалу простым импульсом, приводящим к движению и к началу исследования мира. Таким образом, агрессия всегда связана с установлением четкого различия между тем, что есть «я», и тем, чем оно не является.

Надеюсь, что, дав ясно понять, что все люди похожи, несмотря на то, что каждый из них существенно отличается от другого, я могу теперь перейти к некоторым из многих противоположностей агрессии.

Например, существует контраст между смелым и робким ребенком. Один из них стремится получить облегчение, наступающее после открытого выражения агрессии и враждебности, а второй склонен обнаруживать эту агрессию не в себе, а где-то, бояться ее или жить в ожидании ее появления в виде ребенка из внешнего мира. Первому малышу повезло, потому что он обнаружил, что выраженная враждебность имеет пределы и может быть выплеснута целиком, тогда как второй никогда не достигает приемлемого конечного результата и продолжает ожидать неприятностей. И в некоторых случаях они действительно появляются.

Некоторые дети определенно склонны видеть собственные контролируемые (подавленные) агрессивные импульсы в агрессии других. Это может развиться в нездоровое поведение, так как запасы бреда преследования могут закончиться и должны быть восполнены манией. Таким образом, мы обнаруживаем ребенка, всегда ожидающего преследования и, возможно, становящегося агрессивным в целях самообороны против воображаемого нападения. Это болезнь, но ее модель можно найти в виде этапа развития практически любого ребенка.

Рассматривая другой вид противоположности, мы можем противопоставить легко становящегося агрессивным ребенка тому, который сдерживает агрессию «изнутри» и поэтому становится напряженным и серьезным, чрезмерно контролируя себя. Естественно, за этим следует определенная степень подавления всех импульсов, а следовательно, творчества, поскольку оно связано с безответственностью младенчества и детства и свободой выражения. Тем не менее в последнем случае можно сказать, что, хотя ребенок теряет что-то в отношении внутренней свободы, у него возникает преимущество благодаря появлению такого самоконтроля наряду с некоторым вниманием к другим людям и защите мира от того, что в противном случае стало бы детской безжалостностью. Потому что в норме у каждого ребенка вырабатывается способность вставать на место других людей и идентифицироваться с внешними объектами и людьми.

Одна из неловких вещей, связанных с чрезмерным самоконтролем, заключается в том, что у замечательного ребенка, который мухи не обидит, могут происходить периодические нервные срывы, выражающиеся в агрессивных чувствах и поведении, например во вспышке гнева или дурном поступке, что не приносит никому никакой пользы, в первую очередь ребенку, который впоследствии может даже не вспомнить, что случилось. Все, что могут сделать с этим родители – найти способ справиться с таким неловким эпизодом и надеяться, что с возрастом у него появится более приемлемое выражение агрессии.

В другой, более зрелой альтернативе агрессивному поведению ребенок видит сны. Во сне уничтожение и убийство переживаются в виде фантазий, и этот сон связан с определенной степенью возбуждения тела и является реальным опытом, а не просто тренировкой ума. Умеющий управлять снами ребенок становится готов ко всем видам игр, как в одиночку, так и с другими детьми. Если сон содержит слишком много разрушений, серьезную угрозу неприкосновенным объектам, или если в нем наступает хаос, ребенок пробуждается от крика. Здесь мать играет свою роль, оказавшись рядом и помогая малышу очнуться от кошмара, чтобы внешняя реальность в очередной раз могла оказать свое успокаивающее действие. Этот процесс пробуждения может занять у ребенка около получаса. Сам по себе кошмар, как ни странно, способен оказаться хорошим опытом.