Речи

22. Итак пусть узрит это Гелиос и Фемида, храмы коих на наших горах поставлены теми, кто переселился сюда из Греции [11]. Α тем антиохийцам, которые здравы умом и винят то. что происходило, да не будет того достаточно и сенаторы пусть не дают клятвы только скорбеть об испытанных дерзостях, но пусть покажут это на деле. Это значит арестовать при помощи лиц, на обязанности коих это лежит, разнузданных на язык людей и предать их каре законов, различать из пришельцев людей более скромных от таких, которые заслуживают быть погребенными заживо, и пребыванию в городе первых радоваться, а от вторых освобождать его, изгоняя, выпроваживая, публично оповещая о их изгнании. 23. А способ различения: у кого есть дом, жена, дети и ремесло, тем стоить давать права гражданства, потому что в этом обнаруживается их добропорядочность, а у кого вместо этого средства, поступаются от плясунов, тем предлагать искать для себя другого города, неся плясунов на плечах.

{11 Срв. orat. XI (Antiochic.) § 51, vol. I pg. 453 cf. or. XYIII § 172, vol. I pg. 310.}

24. Ничего нет для нас постыдного в том, чтобы просить от императора этой милости, благодаря коей он будет о нас лучшего мнения, усматривая в постановлении нашем нравы города. Пусть никто не думает, чтобы смертными казнями можно было бы когда-нибудь остановить такие злодеяния. Ведь если бы в казнях было столько силы, не произошли бы ради страха перед ними и те преступления, о которых сейчас идет речь. 25. На самом деле ведутся беседы друг с другом в театре о погибших этою смертью и в то же время новые злодеяния затмевают прежние, так как плясуны сводят их с ума, получив больше влияния, чем прежние, располагая многими людьми, готовыми жизнь свою положить за них. 26. Итак я хвалю нынешний гнев ваш, хвалю вас, когда вы заявляете, что не потерпите, чтобы виновные остались без наказания А если правильны мои соображения о будущем, верю, что не уступлю предсказателям. Ведь эти жестокие люди, о Земля и Солнце, которые поднимали крик, после ванны и обеда, а после попойки погружались в долгий сов, насилу пробудившись, ни друг другу каждый, ни другому не скажут ничего об этом, но и о многих поступках и речи не заходит, и никто никого не злословить и не подвергается злословию, а когда пламя, или туча, или волны уже подошли, с уст не сходят слова Демосфена: «Клянусь Зевсом, надо было сделать то и то, а того не делать». 27. Причина же тому: они ненавидят друг друга и завидуют благополучию друг друга и, если кто выскажет мнение на общественную пользу, всякий предпочтешь лишиться выгоды, чем получить ее благодаря чужой рассудительности. 28. Это и сокрушило сенат и из большего сделало его малым — отсутствие единомыслия, единодушие, общих стремлений, сплоченности, разрозненность, расчленение, то, что в одном много партий, то, что в судах речи оратора молчаливо сказывается порицание со стороны тех, кто не говорить, в выражении лиц их, то, что правитель — наглец имеет избыток панегиристов.

29 Не так было у прежних поколений, но они приступали к делам единодушно и что представлялось полезным, то вступало в силу, а правитель, причинявший оскорбление кому либо, считался оскорбившим целую коллегию, общее звание стояло выше личных претензий друг на друга, и сказав, что то или другое сделают, они то выполняли, что не сделают, не делали. 30. Что же теперь? Вчера я и четверо из них, немного позже полудня, дошедши до открытой галереи, сидя здесь в кампании, беседовали о причиненных нам издевательствах и о том, что будет возмутительно, если мы пропустим их без внимания. Решено было, что нужно созвать совет в здании сената и написать постановления, благодаря коим он будет совершенно свободен от вины. 31. Сказано это было, но выполнено не было. На следующий день я шел в сенат, надеясь застать его заседание, но из них двое явились и остались верны соглашению, двое не явились, уговорив, полагаю, и прочих не являться. Доказательство тому: явившись вечером, они не приводили отговорок, а тех винили. После этого они еще удивляются, если, не делая ничего того, что подобает людям, рассчитывающим одержать верх, легко терпят поражение, и победа принадлежит многим.

32. Итак совет не пожелал помочь себе, когда это было возможно, а тот, кто получил у нас власть, явившись сюда, начало здешней своей деятельности положить наказанием виновных в издевательстве, а последние обнимут колена тех, к кому теперь относятся пренебрежительно. Помогать им несправедливо, но они все равно им помогут.

Против Евстафия, о почестях (orat. LIV)

… 1. После того как я не без успеха, по моему по крайней мере убеждению, побеседовал об этом, давайте, разъясню, каков он был ко мне и в прочих делах, и приведу этих почтеннейших адвокатов, которые дружественно расположены ко мне, к убеждению, что скорее я был лишен внимания, чем сам так поступал.