Речи

{14 Срв. § 62. 0 Ромуле см. также, ерр. 807. 808. 809, по Seeck'y (S, 452.) 388-го года, где говорится о бедности и о справедливых претензиях хула, судя по 809-му письму, неудовлетворенных и после ходатайств а Либания.}

{15 О литургии οιτηγίας, хлебном транспорте, срв. еще фр. 210 об Антонине, «которого снова заставлять везти хлеб» (σιτηγεΐν), к Евфимию, может быть {Steel-, S. 136), conies largitionnm per Orientem., 360-го r. Ep. 878 о сыне Либания Арабии, который, «убоявшись кораблей, и хлеба, и моря, а также бичевания, сопряженного с званием сенатора,.... одно находит убежище — пояс и пост начальника», 390-го года (Seeck, S. 457). Ер. 1524 о Саприкии, в Галатию, консуляру Леонтию, 365-го г. (Seeck, S. 438). Срв. Waltzing, Corporations romaines II 13.}

{16 Срв. об этом процессе против Либания ер. 764 и ряд других, отмеченных Seeck'ом, S. 446. Срв. еще Seeck, S. 148. В тесной связи с переводимым местом речи стоят начальные слова ер. 764-1 о (Seeck, S. 449, летом 388-го г.): «Я знал, что ты возненавидишь того человека, много делавшего вопросов, против меня направленных, и чуть не ударами принудившего Ромула показать нечто на меня, чем он рассчитывал повредить мне».}

42. Вот другой случай, раньше этого, где опять фигурируют сыщики. Один мим, желая пригрозить продавцам овощей, чтобы они давали ему деньги по его требованию, пустил на них какое то злостное изречение. А он, последовав в этом наущению презренного мима, будто какого либо добропорядочная человека, ночью устроил на этих продавцов облаву, предоставив их погрому воинов. Когда начальник огородников, сенатор, позвал меня на помощь, я явился. Как же не должен был я явиться, когда с их стороны и преступления не было, если они и погрешили в чем-нибудь незначительном, при чем виною были обстоятельства? 43. Итак придверники надеялись, что одно мое по-явление немедленно прекратить ужас положения, а он, когда уже я был в доме, вводить сенатора при криках, потрясающих сердце. И опять десницы сыщиков на затылке. Это было нечто необычное и впервые тобою применявшееся, в случае, если кто-нибудь посторонней являлся на помощь, но вызвавшим гнев был я, чтимый тобою. Ты, в то время, как я тут же сидел, обнажал грудь, плечи, спину, живот несчастных, а одного из них, разложив, истязал бичами, что мне и во сне было невыносимым [17], так что в своем смятении я подносил руку к бьющемуся сердцу. 44. Вот чем угождал он моему зрению и слуху и, когда меня выносили, он отпустил на счет меня слова, наносившие большое бесчестие, не лучше того, какое досталось мне перед моим приходом. О том и другом я узнал впоследствии, при чем некто из моих знакомых и сообщил мне о них, и советовал не посещать его, и не просить его ни о чем.

{17 Срв. речь о заступничестве за Антиоха, orat. XXIX § 12, vol. III pg. 68—69, у нас, стр. 126. Ер. 783, начало: «Знаешь, какое чувство я испытываю перед несчастьем других, и, если увижу кого-нибудь уязвленного судьбою, жалею, и если чем могу облегчить, не колеблюсь». Срв. стр. 75, 2.}

45. То, что сокрушило Юлиана, о котором я все время заботился, как же не сокрушало и не наносило удара моему значению, показывая мое бессилие помочь? Что я желал этого, было, конечно, всем очевидно. Итак этого человека, растратившая то небольшое состояние, каким он обладал, на бега колесниц, на немаловажном посту поставленная попечителем в той административной области, где часть дел приходилось отправлять в городе, часть посещая селения, этого то человека он сам устранил, хотя ни обвинителей против него никаких не выступало, ни действия его не свидетельствовали, взамен их голоса, против него, но потому, что, давно уже жестоко страдая от него, он не смолчал. И он не сообразил, что мне не легко будет снести подобное отношение, не подумал о том, как я не раз заявлял ему, что желал бы этому человеку благополучия.

46. Итав в этом деле оказан ли был мне почет? Или и в деле сына Виза? Его некто оскорбил в чаду гнева, а отрезвев, сам пенял на себя и, пользуясь правом, предоставленным законом хотя бы после множества разобранных судом данных [18], ходатайствовал о превращены обвинения и о том, чтобы никто не принуждал в судебному преследованию. Но он ответил: «Нет, вдвойне преследовать, если ты и не хочешь», желая заполучить в свои руки юношу. Тогда чего только я не высказал? Упустил ли я из виду что-либо из доводов в пользу ходатайства, не потому, чтобы спасал преступника, но чтобы он неправо не подвергся какой-либо беде? Но тот оставался противником закона и своему желанию отдавал предпочтение пред его гуманностью.

{18 τα κεκριμένα срв. § 50.}