Речи бунтовщика

Не только въ обществ будущаго, гд человкъ будетъ получать хорошее образованіе, гд развитіе всхъ его способностей и возможность ихъ примненія къ любимому длу будутъ доставлять ему такое наслажденіе, что изъ боязни лишиться его, онъ не совершитъ убійства, но даже въ нашемъ обществ, съ тми печальными продуктами нищеты, которые мы видимъ въ кабакахъ большихъ городовъ, —число убійствъ не увеличится въ тотъ день, когда наказанія перестанутъ угрожать убійцамъ; возможно даже, что оно уменьшится, такъ какъ придется исключить число убійствъ, совершенныхъ рецидивистами, озврвшими въ нашихъ же тюрьмахъ”.

Защитники власти намъ постоянно говорятъ о благотворномъ вліяніи закона и о цлительномъ свойств наказаній. Но пытались ли они когда либо сопоставить благодянія, приписываемыя закону и наказаніямъ, съ растлвающимъ вліяніемъ наказаній на человчество? Пусть они себ представятъ, сколько низкихъ страстей пробуждали въ зрителяхъ т ужасныя пытки, которымъ подвергались преступники на нашихъ улицахъ. Кто лелялъ и развивалъ въ человк инстинкты жестокости (инстинкты, незнакомые животнымъ и превратившіе человка въ самаго жестокаго звря), какъ не король, судья и священникъ; вооружившись закономъ, они безумно терзали свои жертвы: ломали имъ кости, выворачивали конечности, вырзали куски мяса, заливали свжія раны кипящей смолой — и все это для поддержанія своей власти и во имя закона! Пусть они вглядятся въ могучій потокъ разврата, который вноситъ въ наше общество система доносовъ, поддерживаемая судьями, оплачиваемая звонкой монетой правительства, подъ предлогомъ раскрытія преступленій. Пусть они пойдутъ къ заключеннымъ и посмотрятъ, чмъ становится человкъ, лишенный свободы, въ развращающей атмосфер нашихъ тюремъ; пусть они поймутъ, что, чмъ больше преобразовываютъ наши дома заключенія, тмъ они становятся отвратительне и что современныя образцовыя тюрьмы дйствуютъ боле растлвающимъ образомъ, чмъ подземелья средневковыхъ замковъ. Пусть прослдятъ за развратомъ мысли, поддерживаемомъ въ нашемъ обществ идеями подчиненія, — этой основой Закона, — идеями наказанія и власти, имющей право судить и карать; пусть представятъ себ все растлвающее вліяніе существованія должностей палача, тюремщика, доносчика, — словомъ, все зло, приносимое этимъ сложнымъ сооруженіемъ, именуемымъ Закономъ и Властью. Пусть они вникнутъ во все это; и тогда они согласятся съ нами, что законъ и карательныя мры — это ужасы, которые должны исчезнуть.

Народы, мене культурные и, слдовательно, мене зараженные предразсудками о необходимости власти, прекрасно понимаютъ, что тотъ, кого называютъ „преступникомъ”, въ сущности говоря, несчастный человкъ; они знаютъ, что безцльно счь, заковывать въ цпи, гноить въ тюрьмахъ или приговаривать къ смертной казни преступника; надо помогать ему, облегчать его страданія братской заботливостью, обращаться съ нимъ, какъ съ равнымъ, поселить его среди честныхъ людей. Мы надемся, что будущая Революція крикнетъ человчеству:

— „Сожжемъ гильотины, разрушимъ тюрьмы, прогонимъ судей, полицейскихъ, доносчиковъ — все это гнусное отродье; будемъ обращаться, какъ съ братьями, съ тми, которыхъ страсти довели до преступленія; лишимъ всхъ крупныхъ преступниковъ, эти гнусные продукты буржуазной праздности, возможности выставлять на показъ свои пороки подъ соблазнительными формами, — и тогда въ нашемъ обществ почти не будетъ преступленій!

Преступленіямъ способствуютъ (кром праздности) Законъ и Власть: законы о правахъ собственности, законы о правительств, законы о преступленіяхъ и наказаніяхъ и Власть, которая беретъ на себя обязанность издавать законы и слдить за ихъ исполненіемъ”.

Долой законы, долой судей! Свобода, Равенство и Солидарность, — вотъ т принципы, та неразрушимая плотина, которую мы можемъ противопоставить антисоціальнымъ инстинктамъ извстной части нашего общества.

Революціонное правительство.

I.

Современныя правительства должны пасть, чтобъ свобода, равенство и братство перестали быть словами и облеклись въ реальную форму. Вс виды правительства, испытанные до сихъ поръ, были лишь различными формами угнетенія и должны быть замнены новой формой группировки; на этомъ сходятся вс, боле иди мене революціонно настроенные, члены нашего общества. Да и не надо быть новаторомъ, чтобъ придти къ этому заключенію; пороки современныхъ правительствъ и невозможность ихъ преобразовать такъ очевидны, что бросаются въ глаза каждому мало-мальски разумному наблюдателю. Мы знаемъ, что въ извстныя эпохи низвергнуть правительство почти ничего не стоитъ. Есть моменты, когда правительства, подобно карточнымъ домикамъ, рушатся почти сами собой отъ малйшаго натиска возставшаго народа. Мы это видли въ 1848 и въ 1870 году; мы это увидимъ въ скоромъ будущемъ.