Речные заводи (том 1)

— Вам не следует так настаивать,— сказал Сун Цзян,— я не могу бросить свои дела.

Но старуха не унималась:

— Если вы даже и задержитесь,— сказала она,— начальник уезда не накажет вас. А если я отпущу вас сейчас, то больше, пожалуй, и не встретимся. Так что пойдемте лучше сейчас, а дома я вам кое-что скажу.

Сун Цзян был по натуре человеком мягким и не мог устоять перед настояниями старухи. Он сказал:

— Ладно, отпустите мой рукав, я пойду с вами.

— Только не вздумайте убегать, господин писарь, ведь я старая, и мне за вами не угнаться.

— Да разве могу я так поступить! — возмутился Сун Цзян. И они пошли. У самого дома Сун Цзян в нерешительности остановился, но старая Янь опять схватила его за рукав, говоря:

— Раз уж вы здесь, то должны войти.

Войдя, Сун Цзян сел на скамейку. Старуха была очень хитра. Опасаясь, что Сун Цзян все-таки убежит, она уселась с ним рядом и позвала:

— Дочка! Любовь твоего сердца здесь!

По-си в этот момент валялась в постели и, уставившись на пламя светильника, мечтала о Чжан-сане. Услышав слова матери, она решила, что пришел именно он, и, быстро вскочив с постели, принялась приводить в порядок свои растрепанные волосы, обиженно ворча: «Ах ты негодный! Заставил меня так мучиться. Вот я надаю тебе сейчас затрещин, тогда будешь знать». Затем она быстро сбежала по лесенке вниз. Но, подойдя к занавеске, закрывающей вход, она заглянула в щель и увидела Сун Цзяна, ярко освещенного лампой. Тогда По-си кинулась назад, взбежала вверх по лестнице и снова улеглась в постель.

Старая Янь, услыхав, как дочь спустилась было вниз, а потом вернулась к себе, опять крикнула:

— Твой Сань-лан здесь! Что же ты спряталась?!

— Моя комната не так уж далеко! — крикнула По-си с постели.— Разве трудно найти дорогу? Он ведь не слепой, и сам может прийти сюда. Видно, ждет, чтобы я вышла встречать!

Она ворчала и злилась, а старуха заметила:

— Экая негодница! Заждалась вас и теперь сердится, хочет подразнить. Пойдемте, господин писарь, я провожу вас наверх.

От слов По-си Сун Цзяну стало не по себе, но старуха силой потащила его наверх.

Комната По-си состояла из шести отделений. Впереди находился столик для еды и скамеечки. Во второй части — спальня, где в углу стояла расписная кровать с пологом из красного шелка, скрытая маленькими ширмами. У кровати на вешалке висело полотенце, по другую сторону лежали щетки и стоял умывальный таз. На лакированном столике с золотыми инкрустациями красовался оловянный подсвечник. На полу возле кровати были расставлены маленькие скамеечки, а напротив — четыре кресла в ряд. На стене висело изображение красавицы.

Старуха Янь привела Сун Цзина в комнату дочери, и он опустился на скамеечку. Стащив По-си с кровати, мать сказала:

— Господин писарь пришел! У тебя, дочка, скверный характер, ты оскорбила его, и он перестал бывать у нас. Ты ведь сама, пока сидела здесь одна-одинешенька, все время думала о господине писаре. А теперь, когда мне с таким трудом удалось привести его, ты не желаешь даже встать с постели и поговорить с ним. Какая же ты своенравная, никак тебе не угодишь!

— Что это ты так расшумелась? — сказала По-си, отталкивая мать от себя.— Я не сделала ничего дурного! Он сам перестал ходить ко мне. За что же я должна просить прощения?

Во все время разговора Сун Цзян не проронил ни единого слова. Тогда старая Янь придвинула ему кресло и, подталкивая к нему дочь, сказала:

— Ну ладно, не хочешь извиняться, не надо, только перестань сердиться и посиди немного с Сань-ланом.

Но По-си ни за что не хотела садиться рядом с Сун-Цзяном, отошла и села напротив. Сун Цзян сидел, низко опустив голову, и молчал, молодая женщина тоже отвернулась.

— Как говорится, «без вина и закусок и песня не поется»,— сказала, глядя на них, старуха Янь.— У меня припрятана бутылочка хорошего вина, а сейчас я пойду куплю фруктов, чтобы как подобает принять господина писаря. Посиди-ка, дочка, с господином, не стесняйся, я мигом вернусь!

Между тем Сун Цзян сидел и думал: «Попался-таки я в руки этой бабы и теперь никак не вырвусь. Подожду, пока она уйдет, а тогда и выберусь». Старуха же словно прочла его мысли, так как, выйдя из комнаты, заперла снаружи двери на засов. «Перехитрила меня, проклятая!» — подумал Сун Цзян.

А старуха спустилась вниз и прежде всего зажгла у очага лампу. Над огнем в котле кипела вода. Старуха подбросила хворосту в очаг, захватила немного мелочи и вышла на угол купить свежих фруктов, рыбы и цыплят. Вернувшись домой, она приготовила закуску, перелила вино в кувшин и опустила его в котел подогреть. Затем разложила закуски на тарелочки, прихватила три чашечки для вина и три пары палочек для еды и, поставив все это на поднос, понесла наверх. Войдя, она расставила принесенные закуски на лакированном столике.

Сун Цзян по-прежнему сидел, опустив голову, а дочь сидела, отвернувшись от него.

— Встань и налей вина! — велела старуха По-си.

— Сами ешьте, я не хочу! — отвечала та.

— Вот что, дочка! — сказала старуха.— Я-то привыкла к твоему характеру с тех пор, как носила тебя на руках, но при других вести себя так не следует.