Речные заводи (том 1)

— Я... я... за... запишу,— пробормотал, заикаясь и дрожа от страха, Ху Чжэн-цин.

И, налив в тушечницу воды, он растер кусочек туши и, расправив кисточку, сказал:

— Ну, почтенная Ван, говори всю правду!

— Какое мне до всего этого дело, и почему вы заставляете меня говорить?! — ответила старуха Ван.

— Ах ты собака! — крикнул У Сун.— Знаю я все твои проделки. Еще отпираться вздумала! Если не скажешь, я сначала разрежу на куски эту распутницу, а потом прикончу и тебя, суку! — и он два раза провел перед лицом невестки кинжалом.

— Дорогой деверь! — завизжала та.— Смилуйтесь надо мной! Пустите меня, и я все расскажу вам!

У Сун поставил женщину на колени перед алтарем и воскликнул:

— Говори, распутница! Да побыстрее!

Невестка была до того перепугана, что решила сознаться. Она рассказала все по порядку, начиная с того, как она выронила из рук шест, которым снимала дверную занавеску, и ушибла Си-Мынь Цина; как она стала шить у старой Ван одежду и вступила в любовную связь с Си-Мынь Цином. Рассказала она и о том, как Си-Мынь Цин пнул У старшего ногой, а когда тот заболел, они задумали отравить мужа, и старая Ван учила их, как это сделать. Она рассказала все с начала до конца, во всех подробностях. У Сун же предупредил ее, чтобы она говорила медленно, а Ху Чжэн-цина попросил записывать слово за словом.

— Ах ты дрянь! — крикнула старуха Ван.— Раз ты первая начала, так мне-то чего отпираться! Только в беду меня, старую, втянула! — И она также во всем призналась.

У Сун попросил Ху Чжэн-цина записать также показания старухи, после чего велел обеим женщинам поставить внизу отпечатки пальцев, а присутствующим соседям подписаться. Затем, по его приказу, один из стражников снял с себя пояс и связал им за спиной руки старой ведьмы; бумагу, где были записаны показания, У Сун свернул и спрятал за пазуху. Затем он приказал стражникам подать еще чашку вина, поставил ее на алтарь перед табличкой с именем брата и, подтащив поближе свою невестку, заставил ее опуститься на колени. Старухе он также велел преклонить перед алтарем колени и затем сказал, проливая слезы:

— Дорогой брат мой! Твоя душа еще не улетела далеко отсюда! Сегодня я, твой младший брат, мщу за твою смерть!

Затем он велел стражнику сжечь жертвенные деньги. Вдова У старшего, видя, что плохи ее дела, хотела было закричать, но У Сун схватил ее за волосы и, бросив на пол, встал на нее ногами. Он разорвал одежду на женщине и быстрее, чем ведется рассказ, вонзил ей в грудь кинжал. Затем выдернул его обратно, взял в зубы и, запустив пальцы в рану, извлек сердце и внутренности и положил их на алтарь. Потом он взмахнул кинжалом, послышался хрустящий звук, и голова Пань Цзинь-лянь откатилась в сторону, заливая все кругом кровью.

У присутствовавших от страха в глазах потемнело. Они закрыли свои лица руками, но, видя, как рассвирепел У Сун, не решались его останавливать.

Между тем У Сун послал наверх стражника за одеялом. А когда одеяло было принесено, завернул в него отрезанную голову, вытер кинжал и сунул его обратно в ножны. После этого У Сун вымыл руки и, почтительно обращаясь к гостям, сказал:

— Я доставил вам немало беспокойства, уважаемые соседи, но не осуждайте меня за это. Прошу вас подняться наверх и подождать, пока я вернусь.

Соседи только переглянулись, но не посмели ослушаться и отправились наверх. У Сун послал наверх стражника, велев ему запереть там и старуху Ван. Перед уходом он поручил двум стражникам охранять нижние комнаты.

Захватив с собой голову женщины, завернутую в одеяло, У Сун направился прямо в лавку лекарственных снадобий. Увидев управляющего, он приветствовал его и спросил:

— Дома ваш уважаемый хозяин?

— Нет, он только что вышел,— ответил управляющий.

— Можете вы пройтись со мной немного? — спросил У Сун.— У меня есть к вам небольшое дело.

Управляющий, который немного знал У Суна, не посмел отказаться. Когда они дошли до одного из глухих переулочков, У Сун грозно спросил его:

— Дорога тебе жизнь?!

— Смилуйтесь, господин командир! — взмолился управляющий.— Ведь я никакого зла вам не причинил.

— Так вот, если не хочешь расстаться с жизнью, говори, где сейчас Си-Мынь Цин!

— Он то... только что у... шел с... одним знакомым в кабачок, который находится около Львиного моста, покушать...— еле вымолвил управляющий.

Едва У Сун услышал это, как тотчас же направился туда. А управляющий долго еще от страха не мог двинуться с места.

Подойдя к кабачку, У Сун позвал слугу и спросил:

— С кем выпивает господин Си-Мынь Цин?

— С таким же, как он сам, богачом,— отвечал слуга.— Они сейчас наверху, в комнате, которая выходит окнами на улицу.

У Сун стремительно кинулся наверх и еще в дверях увидел, что на почетном месте между окнами сидит Си-Мынь Цин, напротив гость, а по бокам пристроились две певички.

Тогда У Сун развернул одеяло, левой рукой схватил окровавленную голову, правой кинжал и, откинув дверную занавеску, ворвался в комнату и швырнул голову в лицо Си-Мынь Цину.