Речные заводи (том 2)

— Эх, мать,— промолвил Ли Да,— не верь ты тому, что он тут наболтал. Когда-то он убил человека, и из-за него мне пришлось носить кангу и переносить страдания. А недавно я слышал, что он связался с разбойниками в Ляншаньбо и вместе с ними устроил побоище на месте казни в Цзянчжоу, а потом и сам стал разбойником. На днях из Цзянчжоу пришел приказ арестовать его, когда он появится в родной деревне. Власти и меня чуть было не забрали, да спасибо одному богатому человеку, который заступился за меня и сказал властям, что мой младший брат вот уж больше десяти лет как ушел неизвестно куда и с тех пор не возвращался домой. «Не иначе,— убеждал он,— это какой-то однофамилец Ли Куя сказал, что он родом из этих мест». Кроме того, мой благодетель потратился на то, чтобы подкупить чиновников — и больших и малых, — и только благодаря этому я избежал побоев и преследования. А сейчас здесь вывесили бумагу — обещают награду в три тысячи связок монет тому, кто поймает тебя. Нет на тебя, мерзавца, смерти! Да еще приходишь домой и мелешь тут всякую ерунду.

— Дорогой брат, не сердись,— сказал Ли Куй.— Пойдем лучше вместе со мной в горы, и будешь там жить в свое удовольствие. Как бы это было хорошо!

Тут Ли Да возмутился и хотел было побить Ли Куя, но, зная, что ему не справиться с ним, швырнул чашку с кашей на пол и выбежал из дому.

«Видно, пошел донести на меня,— подумал Ли Куй.— Если я попадусь здесь, то мне никогда уже не освободиться. Лучше поскорей убраться отсюда. Мой брат никогда не видел таких больших денег, как слиток серебра в пятьдесят лян. Оставлю-ка я этот слиток здесь на кровати, а когда он вернется и увидит деньги, то не станет преследовать меня».

Развязав пояс и вынув слиток серебра, Ли Куй положил его на кровать и сказал, обращаясь к матери:

— Давай я понесу тебя на спине!

— Да куда же ты понесешь меня? — спросила старуха.

— А ты не спрашивай и не беспокойся. Я понесу тебя, и все будет в порядке,— ответил Ли Куй.

Он поднял свою старую мать на спину, зажал в руке меч и, выйдя из дому, зашагал по горной тропинке.

А между тем Ли Да поспешил к богачу и сообщил ему о случившемся. Оттуда он вышел с десятью работниками и побежал домой. Однако, увидев, что матери уже нет, а на кровати лежит большой слиток серебра, Ли Да подумал:

«Брат оставил мне серебро и унес с собой мать. С ним наверняка пришли еще и другие разбойники из Ляншаньбо. Если я стану гнаться за ним, то они могут прикончить меня. А раз он взял мать с собой, то ей, видно, там будет не плохо».

Между тем пришедшие с Ли Да работники, не найдя Ли Куя, не знали, что им делать. Тогда Ли Да сказал:

— Ли Куй унес с собой мать, но по какой дороге он ушел, я не знаю. Тут этих горных тропинок уйма! Ума не приложу, как его догнать.

Видя, что и Ли Да ничего не может придумать, работники постояли в нерешительности, а потом вернулись обратно. Однако это к нашему рассказу уже не относится.

Теперь вернемся к Ли Кую. Опасаясь, что Ли Да направит за ним погоню, он спешил уйти по самым глухим и непроходимым тропинкам. Вскоре стало темнеть, и Ли Куй со своей ношей подошел к подножию горного хребта. Но его слепая мать уже не различала ни тьмы, ни света. Ли Кую этот хребет был известен, назывался он Илин. Ли Куй знал также, что люди живут только по другую сторону этого хребта.

Итак, при свете звезд и луны беглец осторожно поднимался в гору. В это время мать, обращаясь к нему, попросила:

— Сынок, достал бы ты мне глоточек воды. Пить очень хочется.

— Обожди, мать, немножко,— сказал Ли Куй.— Вот перевалим через гору, попросимся где-нибудь на ночлег и приготовим что-нибудь поесть.

— Я сегодня ела только сухую кашу,— продолжала мать,— и сейчас так пить хочется, что просто сил нет.

— У меня у самого во рту все горит,— отвечал Ли Куй.— Ну, уж ты как-нибудь потерпи еще немного. Вот поднимемся на гору, там я найду воды, и ты попьешь.

— Сынок, я совсем умираю от жажды,— взмолилась мать.— Помоги мне!

— Правда, я и сам мучаюсь так, что никакого терпенья нет,— сказал Ли Куй.

В это время он подошел к огромному обломку гранита, лежавшему под большой сосной, опустил свою мать на этот обломок, воткнул в землю меч и сказал:

— Ты потерпи немного и посиди здесь, а я пойду поищу для тебя воды.

Прислушавшись, Ли Куй уловил вдали журчание горного ручья и стал пробираться к нему. Наконец он подошел к ручью и, набирая пригоршнями воду, утолил свою жажду, а потом подумал: «В чем же я понесу воду матери?»