Редактировать или удалить (СИ)

Повисла неловкая пауза. Билл закрыл глаза, а я не мог отвести от него взгляда. Вот и выяснилось, что чужой человек всего за один год сблизился с ним так, как мне не удалось за всю жизнь. А всё потому, что я никогда по-настоящему не пытался. Если бы не паталогическое влечение, значил бы я для него хоть что-то?

- Знаешь, о чём я часто думал, когда только познакомился с ним? Смешать бы вас как два ингредиента одного лекарства, может тогда эта смесь и вылечила бы меня. Каждому из вас не хватало чего-то, что было в другом. Тебе здоровой самоуверенности, смелости, дерзости и природного магнетизма Габриэля, его мужской энергии, жёсткости, в конце концов, чтобы справляться со мной. А ему… Хотя, о чём я говорю, он был совершенен, понимаешь? Вспоминаю и не могу придумать ни одного недостатка. Он ни в чём не виноват. Дело только во мне. Наверное, я был проклят, и теперь до конца своих дней вынужден биться в агонии собственных чувств к человеку, который никогда не ответит взаимностью. Ты моё проклятье, Том. Но я не намерен гореть в одиночку. Смирись, вот увидишь, станет легче.

- Смириться? Как это сделал ты?

- А что тебе ещё остаётся? - его губы скривились в издевательской ухмылке. - Что ты можешь?

- Бороться.

- Против меня? Ну-ка, ну-ка, поделись стратегией.

- Нет, не против, а за. За жизнь, за будущее, которого у нас нет, за маму… За всё то, что отец отнял у нас. На нём лежит груз ответственности, и ни ты, ни я не должны помогать нести его. Если мы не можем исправить то, что было, нужно хотя бы попытаться исправить то, что будет, - эта угнетающая, бьющая в виски мысль уже несколько раз всплывала на поверхность. Я потерпел поражение. Всё бесполезно. Прошлое слишком спрессовано, чтобы я мог втиснуться между слоями, вычистить один и заменить другим. Наверное, та старушка заранее знала, что я проиграю, тогда к чему всё это? Я узнал правду, без которой бы легко обошёлся, но теперь моя жизнь, какой бы дерьмовой она не была, станет ещё более нетерпимой.

- Только не начинай, ты же знаешь, меня тошнит от твоей лирики. Предупреждаю.

Я опустился на пол, усевшись по-турецки напротив него, и взял его ладонь в свою, внимательно следя за реакцией. Это гарантия моей безопасности и дополнительного времени в случае экстренной ситуации. Когда я касаюсь его, он всегда держится до последнего, не вырываясь даже на точке кипения, будто я зверёк, которого можно спугнуть одним резким движением. Ещё одно маленькое наблюдение, из которого пришла пора извлечь пользу. Билл сделал вид, что не заметил этого жеста.

- Наши отношения – это чёрная дыра. Она засасывает нас всё стремительнее, по пути истязая тела и души. Ты же видишь, как я подавлен, потому что сам все эти годы пребываешь в схожем состоянии. Нет, послушай меня, - заметив, что брат хочет возразить, я ещё крепче сжал его руку. - Можешь считать это официальным признанием, исповедью, покаянием, как хочешь… Да, мне действительно хорошо с тобой… в постели. Хоть и не с чем сравнивать, но я почему-то уверен, что лучше мне не будет ни с кем, и это…просто убивает, уничтожает по крупице, я превратился в заложника собственного тела, которым управляешь ты, Билл. Так виртуозно, что я не в силах сопротивляться. Мне остаётся только завороженно следить за твоими манипуляциями, втайне надеясь, что однажды кукловод сжалится и обрежет нити, отпустит свою любимую куклу и подарит ей долгожданную свободу. Твоя близость необходима мне как солнце и воздух, но я хочу, чтобы с телесной она заменилась на духовную, такую, как в детстве. Хочу нуждаться в тебе, но иначе. Давай найдём компромисс. Ты отпустишь меня, из этой квартиры, города, а я буду приезжать к тебе так часто, как только смогу, буду оплачивать жильё и обеспечивать тебя всем необходимым, но нашим прежним отношениям должен прийти конец. Вместе мы справимся. Взгляни на себя! Любой ляжет к твоим ногам, стоит только поманить. А я… Я хотя бы попробую, каково это – быть с кем-то другим. Ты заслуживаешь любви, о которой говорил и мечтал всё это время. На самом деле я тебе не нужен…

Я подавился словами, когда Билл выдернул руку, ловко оттолкнулся от стены и вскочил на ноги. С совершенно дикими глазами он смотрел сверху вниз, заставив меня высоко задрать голову. Я инстинктивно напрягся и отклонился назад, оперевшись на руки. Чёрные пряди волос перекрывали половину его побагровевшего лица, скулы заострились, а белые клыки из-под подрагивающей верхней губы привели меня в ужас.