Редкий гость (СИ)

— Надежда Сергеевна, — раздался голос из-под потолка, — вы можете подать официальную жалобу в центр управления полётами, можете записать жалобу в судовой журнал…

— Да я так и сделаю! — вскинулась Наденька.

— …но материться перестаньте, пожалуйста, — продолжил Сергей Петрович.

— Держи, — сказал Прошин, передавая девушке пылесос. — Я попробую.

— Ребята, старт через пятнадцать минут, — сказал цуп. — Вы как?

— Надя, скажи ему, что управимся, — крикнул Иван уже из шкафчика. — Ну, минут пять задержим.

— Старт вовремя, — сказала девушка в воздух. — А что там, Вань?

— Сейчас, погоди, — Прошин осмотрелся в переплетении труб и проводов, сморщился от запаха. — А, блин… И правда, свиньи…

Он выпутался из потрохов камбуза и сказал, глядя на девушку снизу вверх:

— Диспоузел сломан. Провода отгорели там, что ли… Я уж боюсь подумать, что в санузле.

— Ну-ка, пошли, — Наденька задней стене модуля.

Гермодвери санузла открылись. Помещение наполнилось новым запахом.

— Н-да, — сморщился Прошин. — Это чем они тут занимались?

Наденька сглотнула.

— Цуп, — сказала девушка.

— Слушаю, — Прошину показалось, что голос Петровича приобрёл новый бархатистый тон, налился незнакомой силой. Не Петровчина это был голос.

— Посмотрите комплектацию — есть у нас запчасти для камбуза и туалета?

— В туалет — насадки?

— В туалет — весь туалет. И душевой мешок, — голос Наденьки рассыпался льдинками.

— Секунду, — последовала короткая пауза. — Да, всё в наличии…

— Отлично, — Наденька повернулась к Прошину: — Марш в ложемент. После старта поменяешь.

Иван было взялся за поручни, намереваясь вытолкать полегчавшее в невесомости тело на второй этаж командного модуля, но тут голос не-Петровича произнёс:

— Ты куда это намылилась, звёздное дитя?

Иван с Надеждой замерли. Начальник кочующей станции «Циолковский» и отец Надежды Сергей Иванович Павлов появился на всех экранах в салоне командного модуля, в рубке управления — везде.

— На Гиперион посмотреть, — с вызовом ответила Надежда.

— У нас спутников мало? — поинтересовался её отец.

— Ты же сам говорил: пока мои сотрудники не пощупают, на вкус не попробуют — не поверю, — упрямством девчонки можно было кометы останавливать.

— Надя, это сотрудники. Специально обученные люди, — голос Павлова звучал уверенно, но Ивану на секунду показалось, что говорит с ними не Начальник, не крутой космен, а отец маленькой девочки, мечтающий хоть одну родственную душу уберечь от невзгод и напастей Внеземелья.

— А я что, не обученные? — Наденька закусила губу. — Значит, как документы готовить — Надя вперёд. Как образцы собирать — давай, дочка. Как рванину всякую списывать — алга. А тут вдруг квалификации не хватает.

Её голос явственно задрожал.

— Надюша, но мы же с тобой обсуждали это, — голос Начальника зазвучал непривычно мягко. — Если ты будешь слишком много времени находиться вне гравитационного объёма — не видать нам Земли.

— Папа, ты мне не доверяешь? — слёзы, выступившие было на глазах девушки, высохли.

Павлов замялся.

— Старший техник Прошин занять место в ложементе, — срывающимся голосом, но достаточно уверенно скомандовала девчонка. — Стартовая команда, пятиминутная готовность, ключ на старт.

— Есть ключ на старт, — отозвался Сергей Петрович.

— Товарищ начальник станции, прошу подтвердить разрешение на вылет, — Иван с Надеждой уселись в ложементы рубки управления.

— Цуп, доложите готовность миссии, — сказал Павлов.

— Товарищ начальник станции, — отрапортовал Петровчин. — Экипаж космического аппарата «Аэлита» прошёл медицинское освидетельствование согласно плана, к полётам в системе Сатурна подготовлен и проинструктирован. Личные системы жизнеобеспечения экипажа протестированы, работают хорошо. Космический аппарат «Аэлита» готов к вылету: на борту создан запас дыхательной смеси — основной, запасной и аварийный, создан трехнедельный запас продуктов и питьевой воды. Сформирована спасательная группировка гулетов, к настоящему времени вышедшая на расчётную орбиту; максимальное время достижения точки встречи для каждого аппарата порядка тридцати шести часов. Начальник дока космических кораблей Петровчин.

— Полёт разрешаю, — сказал Начальник. — С Богом, дочка.

— Поехали, — ответила Надежда.

Операторы включили катапульту, и диковинная конструкция пришла в движение. На грудь словно опустили мешок с мукой. Опустили плавно, сначала просто исчезла невесомость, вернулся собственный вес и глупое тело успело обрадоваться: «Ой, здорово», — но тяжесть всё увеличивалась, выдавливая воздух, вжимая в кресло, казавшееся теперь чуть мягче бетонной стены, и пришёл страх, и они кричали в голос, а потом сил для крика не осталось, из горла рвался надсадный хрип, и вся Вселенная перестала существовать, осталась только эта проклятая тяжесть, от которой вовек не избавишься…

И всё кончилось. Быстро — раз, два, три — кончилась перегрузка, рывком вернулась возможность дышать, и они дышали так, что получили гипервентиляцию лёгких и сопутствующую ей эйфорию.

— «Аэлита», доложите обстановку на борту, самочувствие экипажа, — потребовал Папа.