Редкий гость (СИ)

Море звёзд. Летят кентавры и трансплутоновые объекты. Наведи телескоп и можно в упор рассматривать груды камней, неспешно движущиеся по своим орбитам. На таком расстоянии Солнце неспособно растопить частицы метана, аммиака и той же воды, намёрзшие за прошедшие эоны и хвоста у кентавров нет, а если есть, то маленький. Только компьютер и способен отличить где там комета, а где кентавр за всю свою жизнь ни разу не подходивший ближе орбиты Сатурна. Клубятся облака туманностей — компьютер подкрашивает каждую в свой цвет, добавляя краски в палитру, стоит только увеличить изображение Андромеды или Ориона. Спутники Сатурна. С Мимаса маячит автоматическая горнопроходческая станция, остановившаяся лет пять назад в ожидании ремонтников — «кочевники» готовились продолжать исследовать недра полурасколотой луны. По Япету топает «Казаранг», шагающий робот, сделанный в Челябинском филиале и управляемый студентами. На Титане в прошлую сатурниану оставили законсервированную обитаемую базу и кучу роботов, плававших в море Кракена, шагавших по метановым дюнами, паривших в облаках планетки. Весь Межкосмос теперь разрывается между колониями — на Эдеме и на Титане. Выбрать предстоит между задворками Солнечной системы, где жить будут одни учёные и новой колонией на кислородном мире с уникальной флорой и фауной и неисчерпанными недрами, причём при всей очевидности выбора, Межкосмос почему-то мнётся.

Прошин выбрался из кресла и воспарил к Петле Бернарда под самым потолком рубки. Развернулся в воздухе, разглядывая тёмный диск Сатурна, подсвеченный Солнцем понизу. По чёрному диску нет-нет полыхали зарницы, то опоясывавшие чуть ли не всё Южной полушарие, то столбами света рвавшиеся в небо и в их инфернальном свете будто бы клубы адского дыма виделись там, внизу.

…Будить Наденьку не пришлось — где-то на полпути к Титану они вышли из тени Сатурна, жилой модуль залило светом, да подогрело вдобавок. Позёвывая, девушка выбралась в рубку управления.

— Что, скоро Титан?

— Два часа, — отозвался Прошин, снимая гарнитуру и опускаясь в ложемент.

— А ты чего летал?

— Звёзды смотрел.

— Астроном, — хмыкнула девушка.

— Ага, — отозвался «астроном». — Умойся, да садись в ложемент. До Титана далековато, но циклограмма торможения уже начинается.

Гравитационный манёвр у Титана предполагал вход в атмосферу планетки с предварительным включением разнесённых на пилонах соплах обратной тяги. Тормозной импульс снижал скорость корабля почти до ста сорока метров в секунду, проход в верхних слоях атмосферы спутника отнимал десятку, ещё какие-то метры забирала гравитация мифического персонажа — и к Гипериону «Аэлита» подходила на скорости примерно 120 м/с, «догоняя» спутник Сатурна. Ускорение свободного падения на Гиперионе составляло кое-как двадцать одну десятитысячную метров в секунду за секунду (что и называется микрогравитацией), поэтому и с торможением до круговой скорости и с разгоном до второй космической скорости (от 45 до 99 метров в секунду, в зависимости от положения на орбите Сатурна — а для Земли, например, 11200 м/с) вполне могла справиться двигательная установка корабля.

Они пропустили момент, когда небесное тело из маленькой точки превратилось в огромный жёлто-зелёный шар. Только когда включились двигатели, появился вектор тяготения, Прошин спохватился, и они с напарницей по очереди воспользовались насадками туалета, потом душевым мешком, чистили и мыли за собой приспособления, потом убирали камбуз и за всей этой бытовухой чуть не пропустили время доклада в центр управления.

— Ребята, у вас всё хорошо? — спросил Петрович.

— Да, норма, — отозвалась Надежда. — А у вас?

— Телеметрия в порядке, — сказал руководитель полёта. — Как Титан?

Прошин поиграл зумом.

— Облака, — сказал он, Петровчин кивнул. — На «Анадырь» что-нибудь передать?

— Горячий привет, — усмехнулся Петрович. — «Анадырь» ладно, «Анадырь» мы видим и так. Вот Гиперион у нас хулиганит чего-то…

— Это как? — поинтересовалась Надежда.

— Мы определились с данными — масса объекта увеличилась.

— Сильно?

— Вполовину. Плюс ко всему, спутник прекратил вращение.

— Чего?! — вырвалось у Ивана с Надеждой.

Гиперион — это кусок пористого камня неправильной формы, состоящий из мягких пород вроде вулканического туфа, огромная губка триста шестьдесят километров в длину и двести шестьдесят — двести километров в ширину. В незапамятные времена спутник столкнулся с астероидом… или кентавром… В общем, «губка» эта крутилась вокруг своей оси и крутиться так могла миллионы и миллионы лет, пока сила притяжения газового гиганта не остановит вращение где-то к концу следующего эона или не прилетит ещё какой-нибудь небесный странник, спешащий сообщить величественному движению Гипериона новый смысл.

— Ну вот, — Петрович на экране развёл руками. — Изменилась орбита объекта, мы в авральном режиме пересчитываем орбиты для вас, проход в атмосфере Титана.

— Что там такое может быть? — спросила Наденька.

— Фу файтеры, — пробормотал Иван и, поймав удивлённый взгляд девушки, пояснил: — Ну, так раньше НЛО называли. Инопланетян.