Реестр исполненных желаний

Так всегда бывает, если слишком перевозбуждаешься — долго не можешь

уснуть. Я ворочалась туда-сюда, вспоминая все события сегодняшнего дня:

разговор с Элизой, их дом, реестр, был ли реестр или это очередные анины

выдумки... Вот вокруг чего крутились мои мысли и не давали мне заснуть.

Слишком много загадок! Однако, отложим это на завтра, надо все-таки

попытаться заснуть. Левая рука на затылок, правая — на лоб — я пыталась

вспомнить и воспроизвести проверенные мамой средства. Следующим

средством был подсчет овец и слонов, можно было еще попробовать шевелить

пальцами ног или дергать за мочку уха. Если средства не действовали

поодиночке — рекомендовалось делать все одновременно, но только на сон это

никак не влияло. Я поняла, что раньше трех вряд ли засну, взяла ай-пад, свечу

— для романтизма, толку от нее не было никакого - и прокралась на балкон.

Там я никому не помешаю, никого не разбужу, а атмосфера для сочинительства

самая благоприятная: луна, шум моря, изогнутые силуэты каменных дубов —

их всего-то не больше пяти, но ночью они образуют целый таинственный лес, а

прямо за ними - серебристая лунная дорожка, короче, все, что нужно для

вдохновения, (включая бессонницу). Вдруг у меня мелькнула странная мысль

«А не искупаться ли? Разбудить Машку и искупаться!» Но, увы! Оказалось, что

это мне слабо. Я завернулась в плед, включила ай-пад и начала писать дальше (а

то ведь все забуду).

Глава 10. Подробности

«Пойдем! Не хочу ее на улицу выносить, она вся разваливается - давно

переплести пора. Отец называет ее реестром, он любит необычные имена, но

на самом деле это обыкновенная тетрадь, что-то вроде семейного дневника или

бортового журнала. Отец нашел ее на чердаке в доме прабабки, стал листать,

бережно раскрывая слипшиеся страницы, читать... Там были только истории со

счастливым концом. Настоящие истории, из жизни. Никто толком ничего про

эту тетрадь рассказать ему не мог, прабабушка давно умерла, бабушка помнила

только, что ее мать записывала в какую-то тетрадку счастливые истории как бы

«впрок», «на черный день». Ее сестра, бабушкина тетя, все время жаловалась на

жизнь, и помнила почему-то только плохое, вот прабабушка и решила

записывать счастливые истории, чтобы потом «предъявить» своей старшей

сестре, вроде как чтобы переспорить ее — они все время спорили, но потом так

увлеклась, что стала собирать истории со счастливым концом, как картины, или

ракушки, вообщем, кто что собирает. Но отцу этих объяснений оказалось мало,

он стал ходить по архивам, даже в музее Стибберта добрался до документов -

обычно они там очень строгие и никаких исследователей, кроме своих,

музейных, на пушечный выстрел к архивам не подпускают. Но отец сказал, мол,

публиковать ничего не собирается, просто пишет историю семьи для внуков. И

вот он выяснил, что реестр существовал уже не то в 17, не то в 18 веке,

началось все с записей баронессы Лейтвалль. Это был ее личный дневник. Она

помогала бедным, а особенно часто - девушкам-бесприданницам, или

подкидышам, или просто попавшим в трудное положение... Причем делала это

анонимно и тайно, хотя и нельзя сказать чтобы совершенно бескорыстно. Это

было ее развлечением. Люди потом придумывали волшебников, говорили о

чудесах, а она посмеивалась и продолжала делать добро. В то время как другие

дамы ее положения развлекались на балах, меняли драгоценности и кареты,

баронесса Лейтвалль развлекалась на свой лад. Потом этот дневник каким-то

образом очутился у известного сказочника Шарля Перро и реально

существовавшие люди стали персонажами его сказок. От Перро он попал к его

другу, путешественнику Карло Падуани, который, в отличие от сказочника, не

стал ничего придумывать, а продолжил «хронику» баронессы, назвав

потрепанные листки внушительным словом «Реестр» и вписав в него реально

случившиеся истории «со счастливым концом». После смерти Падуани реестр

долго валялся на старой вилле Сан Кименто, чуть не сгорел в пожаре, и изрядно

поредел, так как некоторые страницы пошли на растопку, а другие — на

строительство мышиного гнезда. В конце девятнадцатого века виллу купил

адвокат из Фриули, (он был знаком с отцом Стибберта и почти все о реестре

отец узнал как раз из их переписки). Он перестроил виллу под отель, а все

бумаги и часть мебели перевез к себе в Удине, собираясь со временем разобрать

их, и если это покажется интересным, издать. Но случилось так, реестр попал

на глаза гостившему у адвоката племяннику. Он читал его всю ночь, а утром

появился второй реестр. И вовсе не потому, что в первом больше не было

свободного места. Нет, причина тому — любопытство, тщеславие и другие

вроде бы незначительные людские пороки. Этот племянник тщательно