Рэй

– И сумасшедших моментально стало бы многократно больше. Нет, Тами, многие не хотят понимать, что на самом деле происходит в их головах. Потому что взять на себя ответственность за все созданное тобой, пусть и неосознанно, – это гигантский труд.

– Ясно.

Подошел официант, спросил, не требуется ли чего, и Тами попросила еще сливочного масла, потому что на тарелке бессовестно остывал последний круассан.

– Слушай, а как себя осознать? За что можно зацепиться?

Хантер пожал плечами.

– Я так и не нашел. Некоторые ставят якоря в сознании – так делал наш сенсор. Он и прошел Куб с первой попытки.

– Но мы с тобой не сенсоры, – Тами размышляла какое-то время, после спросила. – У тебя ручка есть?

– Есть.

– Дай.

Ей протянули «Ларкен» с выгравированными инициалами – самую дорогую из всех.

– Ничего себе…

– Подарок коллег на прошлый день рождения.

«Хорошо, что не от поклонницы».

Ревнует? Конечно, ревнует.

Тамарис поднялась из-за стола, подошла к Рэю и без спросу принялась чертить у того на предплечье (где раньше был грот, который вечером успешно смыли), надпись:

«Не верь тому… что видишь. Ты… в Кубе».

Она не сразу поняла, почему рука подрагивает – оказывается, Хантер смеялся.

– Думаешь, поможет?

– Не знаю. Но попробовать стоит.

И она со всей серьезностью сделала такую же себе, после чего вернула «Ларкен» хозяину.

«Если забудется, будет смотреть на руку. Если вспомнит о ней».

– Глупая, если Куб захочет, ты просто ее не увидишь. Будет чистая кожа, без текста.

– Поживем – увидим. И еще вопрос: как Куб узнает, что пора выпускать наружу?

– Без понятия. Оба раза все выходили хаотично.

Тамарис хитро прищурилась.

– Ладно, тогда еще одна мысль: когда найдем твое квантовое поле, попроси его, помимо твоего лечения, открыть нам дверь наружу. Оно ведь осознанное, ты говорил?

– Да.

На нее смотрели весело, но с уважением.

– А ты не так проста, как кажется, верно?

Похоже на комплимент – по крайней мере, она решила воспринимать его именно таковым.

– Я просто хочу войти туда и выйти. Все просто.

Несмотря на улыбку, Хантер оставался предельно серьезным.

– Если все просто, тогда доедай. Нам еще предстоит туда добраться и пересечь по пути шесть порталов.

– Ближе входа нет?

Кажется, она потихоньку становилась мисс Картограф, сама того не замечая.

– Нет. Вход в Куб только один. Как и выход.

Чудесно. Тогда последний круассан она съест с тройным удовольствием.

* * *

(Sirius Eyes – Loneliness)

Прыжки, прыжки, прыжки… Города, склады, пустыри, снова города.

В одних лил дождь, в других светило солнце; Тами казалось, она путешествует во времени, из жизни в жизнь. Может, так и было; сохранялось лишь одно – теплая ладонь Рэя. Она привыкла за ним идти, доверчивая, как козочка. Из машины, в машину, в автобус, пешком…

Ей запомнился длинный переезд в сто семьдесят километров – для него они наняли междугороднее такси. Оба на заднем сиденье, ее голова у него на плече; Хантер держал ее руку двумя своими ладонями, как жемчужина раковину. Гладил пальцы, ласкал кожу ладоней. Иногда она поднимала лицо, и тогда их губы оказывались в миллиметре друг от друга – Тамарис балдела от чувства, что поцелуй вот-вот начнется… И от того, что он по сути не нужен – они уже знают все, что нужно, и целоваться – восхитительный бонус близости. Всякий раз, когда она проделывала этот трюк, Рэй не подавался вперед, а она ему навстречу, и оба тела (она чувствовала) охватывала невидимая дрожь.

В какой-то момент, когда поля за окном тянулись так долго, что утомили взор, Хантер спросил:

– Боишься?

– Почти нет.

Она боялась, но признаваться ему бы не стала. К тому же примешивалось к страху странное азартное возбуждение – чуть злое, жесткое. И только Тами знала, откуда оно – она засиделась с Вальдаром. Устала, умаялась от тоски, от унылого однообразия, от бесконечного скольжения вникуда. А теперь дышала. И пусть страх стал лишней приправой на ее лакомом пироге – эдаким перчиком, – она была готова жрать перчик ложками, лишь бы только не снова пресный хлеб и воду.

И потому лучше в Куб, чем домой.

– Все хорошо.

Ее ладонь легонько сжали.

Сверху снова моросило; они очень долго куда-то шли – куда именно мешал разглядывать натянутый на глаза капюшон. Поле, затем тропка в лесу, дальше полное бездорожье – она привыкла.

– Это здесь.

Тами очнулась, когда Рэй застыл. Откинула капюшон – увидела, как парит над землей неприятное на вид темное поле.

– Вход в Куб?

– Да.

Значит, пора… И дважды привлекательной показалась вдруг непогода с ее хмурым небом и мокрой травой под ногами. Пусть холодно, пусть неуютно, зато пока безопасно. Чтобы не поддаться панике, Тами указала Рэю на огрызок рукава, заканчивающийся точно на локте. Подумала, что здорово было бы купить ему часы – замену исчезнувшим. Черт, судьба у нее такая – часы мужикам дарить?

– Тут, случаем, не «только органика»? Не хотелось бы среди страхов голой…

– Нет.

Хантер улыбнулся. Растянулись, впрочем, только губы – в глазах так и осталась стена беспокойства.

– Ты помни про надпись, ладно?