Рейн

– Не мог сказать, что это был ты? Ты просто позволил мне пережить чёртову паническую атаку, думая, что кто-то посторонний был здесь?

– Не самый лучший мой план, – соглашается он.

– Ты мог бы... – остаток моих аргументов заглушил материал его рубашки, когда он притянул меня в свои объятия. И, чёрт меня побери, если я не растаю в его объятиях снова прямо сейчас, мои руки скользят к его пояснице, пока он поглаживает мою спину и волосы.

– Больше не буду, – бормочет он, и я чувствую его тёплое дыхание в своих волосах.

Я киваю, расслабляясь рядом с ним, чувствую, как всё внутри меня успокаивается. Делаю глубокий вдох, чтобы вдохнуть аромат Рейна: мыло и мужчину, и едва уловимый намёк на мужское средство личной гигиены. Но я получила совершенно другое. Это был запах дыма. И алкоголя. И... духов.

Духи.

Я чувствую, как тут же выпрямляюсь, сразу напрягшись, и мои руки оставляют его.

– В чём дело? – спрашивает он, сильно сжимая меня, и неожиданно я хочу, чтобы он отошёл от меня. Подальше от меня.

– Тебе нужен душ, – говорю я, отскакивая. Опуская глаза, пока отхожу от него, заползая обратно в постель. – Ты воняешь дымом, выпивкой и духами, – огрызаюсь я, дотягиваясь до пульта и прибавляя звук.

С минуту ощущаю на себе его взгляд, до того, как он делает шаг назад, подходит к комоду, хватает тренировочные штаны, и идёт в коридор. Дверь ванной закрывается, и включается вода в душе.

И я топлю своё очень странное, очень непрошеное чувство ревности в половине пакета Доритос, покрытых сырным соусом.

Потому что ревность это просто смешно. Это настолько смехотворно, что для этого нужно новое слово, чтобы описать, насколько это нелепо. Он не принадлежит мне. Он далёк до того, чтобы быть моим. Он просто случайный знакомый, который сделал что-то хорошее для меня. Ну и что с того, что он поцеловал меня? Он самый горячий парень на расстоянии пяти штатов, он, скорее всего, целует каждую едва доступную крошку, с которой пересекается его дорога. Я была просто доступными губами в непосредственной близости от него.

Чёрт.

Я такая глупая.

Душ выключился, дверь открылась, последовала возня на кухне, а затем я услышала приближающиеся шаги. Как, например, если бы он возвращался обратно в спальню.

Я не отвожу свой взгляд от телевизора, продолжая есть, хотя чувствую, что уже готова лопнуть.

– Доритос в охлаждённой сальсе con queso sauce (Прим. с соусом «кесо»), – спрашивает он, опуская свою чашку кофе на тумбочку.

– Приправа, – поправляю я, мой тон немного резкий.

– Что?

– Это приправа, а не соус.

Я практически чувствую, что в ответ получаю его приподнятые брови. Я не вижу этого, потому что я отказываюсь смотреть на него.

– Из-за чего ты дуешься?

Ох, вот засранец.

Кто спрашивает о таком женщину?

– Ничего.

– Правда? Потому что ты ведёшь себя так, будто я ленивый муж, который забыл ополоснуть пивные банки, прежде чем отправить их в переработку.

– Поверь мне, – говорю я, мой голос холоден, – ты не оказываешь никакого эффекта на мои трусики, Рейн. (Прим. игра слов, в выражении «надуться» в английском варианте используется слово panties – трусики, которое также упоминается здесь)

Было ошибкой сказать это.

Как... действительно, неправильно.

Как... он увидел в этом какой-то неправильный вызов.

Потому, как он двинулся ко мне, обходя кровать, садясь рядом с моими бёдрами.

– Я не оказываю никакого влияния на твои трусики, да?

– Не–а. – За исключением того факта, что в любое время, когда он оказывается в пяти футах от меня, я завожусь как никто другой без всякой на то причины.

– Уверена? – спрашивает он, его голос становится ещё ниже, чем обычно, звук такой, как будто он скользнул мне под кожу и отразился от всего, что есть внутри меня. Его рука бросает вызов, двигаясь вверх по моему бедру, мягко скользя к внутренней части, пока он обводит круги на моём бедре. И я должна оттолкнуть его. Я, в самом деле, должна сделать это. Но я слишком занята, рассматривая его большую, побитую, оцарапанную руку, движущуюся по моим штанам, поднимающуюся вверх к поясу, но не забирающуюся под него. Нет, он погладил мой живот, посылая поразительную влажность ко мне между ног. Едва он делает это, его рука двигается вниз, сильно надавливая промеж моих бёдер, заставляя меня прижаться к нему, когда хриплый вздох слетает с моих губ. – Нет, нет совершенно никакого эффекта, – говорит он, одаривая меня такой усмешкой, от которой... мои трусики должны просто растаять, если бы я совершенно чётко не понимала, что он делал со мной то же самое, что и с другой женщиной. Несколько часов назад.

И я определённо не такая девушка.

Девушка, которая нормально относится к этому.

Я дёргаюсь, принимая вертикальное положение.

– Ты хочешь меня, – начинаю я, удерживая его взгляд, хотя тот самый жар хочет, чтобы я легла обратно и сказала ему взять меня, – ты приходишь ко мне с руками с запахом другой женщины, – огрызаюсь я, свешивая ноги с кровати и стремительно двигаясь в сторону двери.