Реинкарнация

Грин спустился вниз и вскоре появился с коробкой снеди в руках. Покопавшись в рюкзаке, он снова исчез внизу вместе с фонарем, отчего чердачное пространство погрузилось в кромешную тьму. Максим сидел на матрасе, скрестив ноги и пытался абстрагироваться от жуткого запаха, идущего снизу. Он не представлял себе, как можно есть в такой вони.

— Напомни мне завтра про растяжку, — Грин выглянул из люка, и положив на пол фонарь, одним прыжком заскочил на чердак, — не хочу искать свои яйца по всему дому.

Опустив железную крышку, он закрыл ее на засов и сел на матрас рядом с Максом. Налив вина, Грин прижал ноги к груди, обхватил их руками и застыл в неподвижной позе, устремив взгляд в зарешеченное чердачное окно. В тусклом свете фонаря зеленые радужки его глаз казались желтыми.

— Ты — молодец, — не глядя на Макса, сказал он. — Я в своем первом бою банально обоссался от страха и спрятался под разбитую машину. После окончания стрельбы Умник меня оттуда за шкирку вытаскивал, а я вырывался, ревел и орал благим матом. Хорошо, что шел дождь, и никто ничего не заметил, иначе меня звали бы Сыкуном, а не Грином.

— Умник прикрыл?

— Ага, еще и похвалил за смелость. При всех! — Грин закрыл глаза. — До сих пор от стыда пробирает. В этот самый момент я и решил, что обязательно выживу в этом гребаном мире.

— А сейчас уже не боишься?

— Боюсь, конечно, особенно, если вижу рубера или элитника! — Грин с неподдельным уважением посмотрел в глаза Максу, и поднял бокал в приглашающем жесте. — За тебя, мой друг, за боевое крещение, за то, что ты жив. В Стиксе нужно ценить каждую минуту, потому что именно она может оказаться последней.

— Советуешь пуститься во все тяжкие и взять от жизни все?

— «Все» — это секс и выпивка? — с иронией уточнил Грин. — Больше здесь брать нечего!

— Ты забыл про наркотики, — усмехнулся Макс.

— Этого дерьма и в Улье хватает, но я не любитель зелья, мой конек — гонки на авто, пусть даже по улицам мертвого города.

— Тебе нужны еще более сильные ощущения, чем дают бои с монстрами?

— Не знаю, возможно, — Грин отпил из стакана. — Хотя, все это больше похоже на обычную сублимацию.

— Расскажи мне про Стикс, — попросил Максим, устраиваясь на старом продавленном матрасе поудобнее, — поведай страшную сказку на ночь.

— Ты точно хочешь слышать ее сегодня? — удивленно спросил Грин, и лег на бок, подложив под голову руку вместо подушки. — У тебя есть уникальная возможность уснуть в счастливом неведении.

— Я уже достаточно насмотрелся, — Макс повернулся к собеседнику и встретил его проницательный взгляд, — и знаю откуда берутся дети. Мне — двадцать два, если ты забыл.

— А мне — двадцать, видимо, быть младшим — моя судьба: когда я встретил Умника, ему было двадцать четыре, — Грин помолчал, о чем-то задумавшись, а затем продолжил. — Я пытаюсь постичь смысл существования и механику Улья уже много лет, но не особо в этом преуспел. Общение со старожилами, которые способны к анализу и членораздельной речи без мата, тоже картинку не прояснило. Ты уже знаешь от Умника, что вся территория Стикса, точные размеры и конфигурацию которой не знает никто, разделена на кластеры. Они перезагружаются с разной периодичностью, забрасывая в Улей фрагменты из различных версий Земли. Перезагрузка кластеров происходит с частотой от нескольких дней до нескольких сотен, а может, и тысяч лет. Все неизменные на протяжении памяти ныне живущих называются стабами. В них мы и коротаем немногочисленные спокойные деньки. Вместе с кластерами сюда попадают ничего не подозревающие жители, которые становятся либо имунными, либо зараженными.

— Каков процент имунных среди людей?

— Нас всего около одного или двух процентов от общего числа.

— А сколько выживает?

— Хорошо, если десятая часть. Остальных сжирают зараженные.

— А что происходит с огромным количеством зараженных, их здесь должно быть нереально много?

— Жрут друг друга в конкурентной борьбе и непрерывно изменяются.

— В каком смысле?

— У них есть несколько стадий развития, плавно перетекающих одна в другую, — в голосе Грина прорезались менторские интонации. — Обычно после первых суток пребывания в Стиксе человек превращается в ползуна. Совершенно безопасные для нас существа: передвигаются ползком либо не четвереньках, мычат как бессловесные твари, но уже пытаются кого-нибудь сожрать. Если им везет, и они находят чьи-то объедки, превращаются в медляков. Классические зомби: ходят, шатаясь, по улицам, рычат и жрут кого ни попадя, если удается. Следующая стадия — прыгун. Они представляют опасность именно потому, что способны неожиданно ускориться и прыгнуть или пробежать несколько метров. Именно такого ты недавно пришил фонариком. Примерно через неделю после попадания в Стикс наш прыгун превратится в бегуна. Если, конечно, ему повезет выжить.

— На дороге и здесь мы валили бегунов?