Рейнские легенды

Проклятие миннезингера исполнилось: до сих пор ни трава, ни деревцо, ни цветок не распускаются на этой голой скале: ничему живому нет места на утесе, когда-то покрытом густым лесом, и где возвышался в старину замок Штольценберг.

Лора-Лей

В прекрасной долине недалеко от скалы, которую теперь зовут Лора-Лей, жила красавица пастушка. Была она совсем одинока и целыми днями просиживала на своей любимой скале над Рейном. Козы паслись около нее, а она сидела и пела, и так пела она, что проходившие мимо суда останавливались, рыбаки бросали свои снасти, рыцари бережно складывали оружие: все замирало, слушая ее. Недаром никто не звал ее по имени, да вряд ли кто и знал его, все звали ее Девой Песни — Лора-Лей.

Услыхал Деву Песни сын пфальцграфа, прекрасный Альбрехт, и взошел на скалу, чтобы посмотреть на ту, что так чудно пела над Рейном. Взошел и остался: забыл он и о своем сане, и о невесте своей, неаполитанской принцессе, все забыл прекрасный рыцарь и весь отдался Деве Песни — красавице Рейна.

Полюбила его и она, любила всем сердцем, и умолкла ее чудная песня. Пела она теперь только своему милому в глубокой пещере, в глубине зеленого Гарца. Обнимал и целовал ее сын пфальцграфа, и верила ему девушка. Да и как было не верить ей прекрасному рыцарю? Не знала она ни света, ни жизни людской.

Долго искал граф своего сына и, наконец, нашел его в глубоком гроге зеленого Гарца. Пришлось юному рыцарю расстаться со своей милой.

С тех пор опять сидела на скале Дева Песни, опять пела она над Рейном. Полна печали и тоски была ее песня, и даже загрубелые рыбаки не могли слушать ее без слез. Только рыцари посмеивались, слушая ее, и посматривали на Альбрехта.

Печально сидел бедный юноша у узкого окна своего замка и слушал песню своей милой, но не смел он ослушаться отца и готовился к свадьбе с принцессой.

Просил было пфальцграф Кёльнского архиепископа запереть в подземелье колдунью со скалы над Рейном — губит она своей красотой и своими чудными песнями его милого сына, Альбрехта прекрасного!

Но улыбнулся епископ, выслушав просьбу пфальцграфа, и отвечал:

— Если сжигать на кострах и сажать в подземелья всех красавиц, что губят сердца юных рыцарей, то придется лишиться целой половицы прекрасных дочерей немецкой земли. Пускай уж рыцари сами защищаются от козней юных колдуний!

Послал тогда пфальцграф своего оруженосца убить Деву Песни. Причалил оруженосец к скале и, увидя сидевшую на ней девушку, закричал ей грозным голосом:

— Сойди сюда, а то я сам взойду к тебе на скалу и будет тебе тогда плохо!

Не испугалась, а только удивилась красавица и, улыбаясь, отвечала воину:

— Мне тебя не нужно, а если я нужна тебе, поднимись на скалу и поведай, какое у тебя до меня дело.

— Вот погоди, проклятая колдунья, доберусь я до тебя: твой костер в Ахене увеселит народ, собравшийся на свадьбу молодого Альбрехта!

— Альбрехт женится? На ком и когда? — побледнев и забыв все на свете, спрашивала Дева Песни.

— А вот скоро узнаешь! — пыхтя, ворчал старый оруженосец, тщетно стараясь вскарабкаться на скалу.

Но тут в два прыжка очутился рядом с девушкой один из гребцов с лодки, привезшей графского оруженосца. Давно уже любил юноша Деву Песни, но только никогда не решался признаться ей в этом.

— Беги, спасайся, Лора-Лей! — сказал он ей, — я же расправлюсь с этим негодяем.

— Когда женится Альбрехт?

— Вчера была его свадьба с принцессой неаполитанской.

Не промолвя ни слова, спрыгнула Лора-Лей со скалы и исчезла.

Когда, наконец, пыхтя и задыхаясь, старый оруженосец влез-таки на утес, гребец одним ударом весла столкнул его вниз: ругаясь, покатился воин под гору и весь разбитый, с поломанными ребрами едва дотащился до своей лодки.

Расправившись с оруженосцем, обернулся юный гребец, чтобы посмотреть, куда скрылась Дева Песни, и увидал, что волны Рейна, тихо качая, несли ее вниз по теченью. Бросился он за нею и скрылся в волнах.

Не досчитался гребца старый оруженосец пфальцграфа, да никогда больше не видала его и старая мать!

Исчезла с берегов Рейна Лора-Лей, но по ночам она — русалка — стала выходить с речного дна и петь, сидя на своей любимой скале. Но и русалкой никогда не причиняла она зла ни рыбакам, ни детям.

— Где поет наша русалка, — говорили рыбаки, — там смело закидывай сети — будет улов!

Детям при встрече дарила она разноцветные камни и целые пригоршни жемчугов: жемчуг ведь слезы русалок, слез же у Девы Песни было столько, что могла бы она усыпать ими все рейнское дно!

Но никогда не разбивалось на Рейне столько судов и рыцарских лодок: в темные ночи Дева Песни привлекала их к скале своим пением, и разбивались они о подводные камни.

Раз плыл по Рейну молодой Альбрехт со своею красавицей женой. Луна светила так ярко, что на реке было светло, как днем, а Дева Песни пела, сидя на своей скале, и так пела она, что все кругом замерло, словно заснуло под эти чудные звуки.