Рейнские легенды

Улетая из замка, самый сильный из чертей бросил огромный камень в башню, где жила тетушка Кеппен, — башня расселась надвое, и тетушка перебралась в церковную сторожку, а к весне в дом к зятю: Карл и Рита вскоре после этого происшествия обвенчались.

Развалины Ибурга и теперь стоят мрачные и страшные, только, уверяю вас, никто не ютится там кроме летучих мышей и сов, а ночью и это население улетает оттуда, и стоят они пустые-препустые, и никакое привидение не бродит по их разрушенным залам.

Проклятье миннезингера

Посреди плодоносной и цветущей долины Урфы высится одинокий голый утес; на одном из откосов его, высоко, у самой вершины, навалены какие-то камни. Предание говорит, что в прежние годы здесь стоял неприступный замок злого барона Штольценберга; замок этот стоял в густом лесу и наводил ужас на всю окрестность. Барон Штольценберг только и думал о том, как бы покорить себе чуть ли не всю Германию и на всех нагнать cipax одним своим именем. Воины его топтали нивы, зажигали крестьянские дома; сам же он охотился на людей, как на красного зверя, и могущество его росло день ото дня; имя его наводило ужас на всех, и счастье сопровождало его во всех его злодеяниях.

— Продал барон свою душу дьяволу! — говаривали все, знавшие Штольценберга.

Было у барона много земель и владений, но ему все это казалось еще очень мало: беспрестанно ходил он войной на соседей, и много разной добычи привозил в свой замок; погреба его замка были полным-полнехоньки, в кладовых его не было уже места, а он все грабил и притеснял народ.

Вконец разорены были окрестные города и деревни.

Раз в холодный зимний день, когда барон сидел со своею молодой женой перед пылающим очагом, ему доложили, что пришли два миннезингера. В те времена считалось невозможным не принять певца, если он приходил в замок, и как ни был жесток и скуп Штольценберг, но и он не посмел идти против обычая, а потому велел ввести в зал миннезингеров и собрать всех обитателей замка послушать их; таков тоже был обычай, установившийся в те времена.

Вошли два миннезингера и низко поклонились присутствующим. Один из них был почтенный, убеленный сединами старик, другой — только что начинавший жить юноша.

Взяв свою арфу, старик запел про старину, про старые битвы, походы и подвиги, про предков владетеля замка. Благосклонно слушал его суровый барон и ждал, что начнет теперь воспевать он и его подвиги. Но замолчал старый певец и, поклонившись собранию, отошел к стене зала.

Нахмурился Штольценберг, но смолчал.

Выступил тогда юноша и запел он про любовь, рыцарскую доблесть и честь и про кару Господню, что ждет злых и скупых, про страдания бедного, угнетенного народа на берегах зеленой Урфы.

Плакали все обитатели замка, слушая этого певца; даже молодая жена Штольценберга бросила певцу розу с груди своей. Все слушали певца: мощные звуки его песни, как звуки церковного органа, крепли, поднимались, неслись все дальше и дальше, все выше и выше... слушал их старый барон и, хмурясь, играл своим копьем.

Не успел кончить юноша своей песни, как сердце его было насквозь поражено копьем старого злодея, и упал молодой певец, обливаясь кровью...

В оцепенении замерли присутствующие... и только старый миннезингер, подойдя к телу своего молодого товарища и завернув его в свой плащ, поднял его на плечи и молча удалился. Но на пороге разбил он арфу молодого певца и, обратясь лицом к замку, произнес свое грозное проклятие:

«Да будет проклят отныне этот гордый замок! Пусть никогда не раздается в стенах его ни песен, ни звуков органа или арфы, пусть слышатся здесь только вопли и стоны!

Пусть ни одно дерево не растет в садах замка, не распускается ни один цветок на откосах его горы! Пусть отныне будет она превращена в серую пустынную скалу, и пусть бежит отсюда все живое!..»

Произнеся это проклятие, старый миннезингер исчез со своею ношей.

На другой день был большой пир в Штольценберге — пировала с бароном вся его дьявольская дружина, как все звали его сообщников. Вдруг целая стая ворон с громким криком кинулась в окна замка и, разбив их, влетела в залу, где пировал барон со своими гостями. Свечи, стоявшие на столе в великолепных подсвечниках, погасли, и черная мгла сразу окутала пирующих. Штольценберг побледнел, и в первый раз во всю свою жизнь он попробовал молиться... но в эту минуту послышался страшный подземный удар, скала, на которой стоял замок, разверзлась, и замок Штольценберг исчез бесследно.

На другой день прибежали окрестные жители посмотреть, что сталось с замком, но на место его увидали они только черную пропасть.

Говорят, что барон Штольценберг до сих пор появляется около скалы, на которой был его замок; является он чаще всего в образе черной собаки, которая сторожит зарытый будто бы здесь клад. И теперь еще встречается немало охотников добыть этот клад, но никто еще не нашел его.