Реки Вавилона

Двенадцать здоровых и легкораненых быстро поднялись и набились в тесное помещение носовой кухни. «Конкорд» качнулся и пополз вперед. Бург прыгнул в кресло второго пилота и пристегнулся ремнями.

Салем Хамади, возглавлявший группу ашбалов, преследовавших самолет, пробежал вдоль кромки задранного вверх правого крыла до места, где оно находилось, примерно в двух метрах от края стены. За секунду до того, как самолет заскользил вниз, Хамади закинул автомат за спину и прыгнул.

Он приземлился на крыло плашмя, раскинув руки и ноги. И в этот момент земля под кабиной «Конкорда» осела, и самолет сполз вперед еще на несколько метров. Хамади пытался найти за что ухватиться, ноги его уперлись в край рваной дыры, проделанной пулями, он оттолкнулся ногами и бросился к открытой аварийной двери, успев ухватиться за край порога. В это время никто из израильтян не смотрел ни в иллюминаторы, ни в дверь, и Хамади удалось втащить свое тело внутрь самолета.

Земля еще больше осела под «Конкордом», он перевалился через разрушенный край стены и устремился вниз к Евфрату. Пилотам истребителей, наблюдавшим эту картину с воздуха, его падение показалось очень грациозным.

Салем Хамади видел, что все в салоне приготовились к падению, обхватили головы руками, накрылись одеялами и подушками. Он проскользнул в темный салон, но тут самолет резко накренился вперед, и его швырнуло через салон прямо в дверь кабины. Хамади прижался спиной к стальной двери в ожидании удара. Он не мог представить себе, какая судьба его ожидает — утонет, застрелят, захватят в плен, покалечится, — но он точно знал, что не хочет находиться рядом с Ахмедом Ришем в тот момент, когда наступит развязка.

Бекер увидел быстро приближавшиеся кусты. Он почувствовал, что основная опора шасси согнулась и «Конкорд» еще быстрее заскользил вперед на брюхе. Нос самолета пропахал кромку берега, затем, словно салазки, ее преодолело его брюхо, и «Конкорд» плюхнулся в Евфрат. Бекер услышал громкий шлепок и одновременно с этим почувствовал удар. Он увидел, как воды реки устремились к лобовому стеклу, ворвались в кабину, обдавая его и Бурга брызгами и осколками плексигласа. А потом в глазах все потемнело.

Огромные клубы пара взметнулись над водой, это горячие двигатели «Олимпус» испарили тысячи литров речной воды. Вода стала с шумом заполнять фюзеляж, но потом она остановилась на уровне, при котором «Конкорд» мог держаться на плаву, и наступила тишина. Израильтяне начали поднимать головы.

Салем Хамади быстро проскользнул через дверь в полутемную кабину. Первым он заметил члена экипажа, привязанного ремнями в кресле бортинженера. Кровь, вытекавшая из его раны, окрашивала в красный цвет плескавшуюся в кабине воду. Еще один член экипажа сидел в кресле пилота, уткнувшись грудью в штурвал. Рядом с ним в кресле второго пилота находился человек в гражданской одежде, который, похоже, тоже был без сознания. Повсюду валялись и плавали осколки плексигласа. Пока Хамади осматривал кабину, начали гаснуть лампочки приборов, а потом погас и верхний свет. Ашбал вытащил свой длинный нож. Он нутром чуял, что этот в гражданском — важная шишка, поэтому и подошел сначала к нему.

Глава 37

Иаков Хоснер остановился невдалеке от цепи арабов. Он увидел, что они открыли огонь по «Конкорду», который начал медленно плыть по течению. Хоснер поднял автомат, стараясь поймать на мушку Ахмеда Риша, однако покрытые белесой пылью ашбалы выглядели одинаково.

Истребитель Ласкова медленно кружил над покрытой илом и грязью равниной и вдруг спикировал на гребень холма, прямо на ашбалов. Ласков приказал отряду майора Арнона остановить продвижение, залечь в укрытия и ожидать дальнейших указаний. В это же время отряд майора Бартока изменил направление движения и теперь спускался к реке, к своим плотам, надеясь перехватить «Конкорд».

Небо уже значительно посветлело, ветер утих. Ашбалы, так долго действовавшие под прикрытием пыли и темноты, внезапно поняли, что они остались без всякой защиты. Истребитель Ласкова выпустил последние четыре ракеты и резко взмыл в небо. Стоявшие на гребне арабы исчезали в кромешном аду оранжевого пламени и шрапнели.

Ударная волна сбила Хоснера с ног, и когда он поднял голову, то увидел, что Ахмед Риш так и стоит в одиночестве на гребне холма, а вокруг дымятся останки его последних солдат. В воздухе повис запах горящих волос и человеческого мяса.

Хоснер поднялся и огляделся вокруг. Судя по всему, на вершине холма остались только он и Риш. Риш стоял спиной к нему и, похоже, обдумывал самый безопасный путь отступления. Хоснер осторожно приблизился к нему.

— Здравствуй, Ахмед.

Риш даже не обернулся.

— Здравствуй, Иаков Хоснер.

— Мы победили, Риш.

Ахмед покачал головой.

— Еще нет. Хамади находится в самолете. Да и самолет еще может затонуть. А кроме того, я уверен, что мирная конференция сорвана. И не забывай, пожалуйста, о всех своих убитых и раненых. Может быть, назовем это ничьей?

Хоснер сжал свой автомат.

— Брось автомат и пистолет. Поворачивайся медленно, мразь. Руки за голову.