Реки Вавилона

Он жестоко пнул безжизненное тело, оно перекатилось через край стены, скользнуло вниз по склону и рухнуло в Евфрат.

Провожая взглядом тонущее тело Риша, Хоснер увидел у подножия стены двух ашбалов, которые вели огонь по уплывавшему «Конкорду», и, судя по трассерам, довольно прицельно. Переключив оружие на режим автоматического огня, он направил его вниз и стал целиться в арабов. Краем глаза Хоснер заметил, что сверху, из яркого неба, прямо на него пикирует истребитель «F-14», и подумал, что, если бросить автомат и помахать руками, то летчик, наверное, не станет в него стрелять. Поколебавшись несколько секунд, он все же выпустил длинную очередь по ашбалам.

Тедди Ласков подождал долю секунды, а затем нажал кнопку пуска последней ракеты.

Затвор автомата Хоснера щелкнул, он опустошил весь магазин. Никаких шевелений у подножия стены не наблюдалось, цепочки трассеров больше не тянулись к «Конкорду». Сначала Хоснер услышал шум приближающейся сверху ракеты, потом увидел истребитель, проскочивший над Евфратом. Он понял, что все его действия, и не только в последние дни, а и на протяжении последних лет, являлись просто самоуничтожением. Господь — безжалостный, а не великодушный — только и ждал того момента, когда он, Хоснер, вообразит, что теперь у него есть ради чего жить. И в этот момент решил покарать его. Хоснер знал, что так оно и будет, поэтому не испытывал ни огорчения, ни сожаления. А если он хоть о чем-то и сожалел, так это только о Мириам.

Последнее, что увидел Хоснер, был хвостовой номер истребителя Ласкова. Гавриил 32. Мелькнула ослепительная вспышка, все тело охватило ласковое тепло, и в воображении промелькнул образ Мириам — очень спокойной, обедающей в залитой солнечным светом комнате.

Ласков оглянулся и увидел вспышку оранжевого пламени на гребне западного склона.

Салем Хамади собирался действовать решительно. Подойдя сзади к Бургу, он схватил его за редкие седые волосы и откинул его голову назад. Взглянув на сидящего в кресле, он узнал шефа столь ненавистного подразделения «Гнев Божий». У Хамади аж затряслись руки. Это же как будто приставить нож к горлу самого Сатаны. Лезвие врезалось в край шеи Бурга, Хамади уже собрался описать ножом полукруг, как вдруг заметил слева какое-то движение. Он посмотрел на Бекера, который пришел в сознание и теперь уставился на Хамади. В глазах Бекера Салем увидел только ненависть и презрение. Ни малейшей искорки страха. Руки Хамади снова начали трястись, губы перекосились. Он опять посмотрел на Бурга, смерть которого уже никак не могла повлиять на ход событий, а вот если сохранить ему жизнь, то это может пригодиться в дальнейшем. Впервые он не воспользуется шансом убить врага.

Бекер показал на разбитое лобовое стекло.

Хамади кивнул и медленно заговорил на иврите:

— Скажи в Израиле, что Салем Хамади спас ему жизнь. А самому Исааку Бургу передай, что за ним должок. — Возможно, когда-нибудь он и вернет ему этот должок. Кто знает? Для большинства агентов, как среди израильтян, так и среди арабов, подобные услуги были гарантией сохранения собственной жизни. — Значит, за ним должок, а я — Салем Хамади. — Он проскользнул между креслами Бекера и Бурга, взобрался на приборную панель, через разбитое лобовое стекло вылез на носовую часть и с нее съехал в воду.

Бекер уже окончательно пришел в себя. Он понял, что это был не сон, потому что видел рану на шее Бурга. Да, странный случай. Странный случай в незнакомой стране. Хамади. Салем Хамади. Он доложит об этом, если когда-нибудь снова окажется в Иерусалиме.

Обернувшись через плечо, Бекер посмотрел на Кана и окликнул его:

— Питер! — Ответа не последовало. Кровавых пузырей на груди бортинженера Бекер не заметил, а это могло означать, что рана оказалась не столь опасной или что Кан мертв.

«Конкорд» держался на воде главным образом за счет огромной поверхности своих крыльев, но Бекер понимал, что долго на плаву самолет не продержится. Он убедился в этом, взглянув в боковое стекло, — маленькие волны уже начали захлестывать крылья. Вода в отсеках под летной палубой тянула самолет вниз, под тяжестью двигателей покореженная хвостовая часть ушла глубоко под воду. Бекер почувствовал, что нос самолета начинает подниматься, а хвост все больше погружается.

Дверь из пассажирского салона распахнулась, и в кабину ворвался Иаков Лейбер.

— Капитан, хвостовое багажное отделение… — Он заметил Кана и Бурга, повисших на ремнях в креслах.

Бекер отметил про себя, что Лейбер держится хорошо, и сейчас его надо было подтолкнуть к выполнению своих служебных обязанностей.

— Продолжайте, стюард. Докладывайте.

— Слушаюсь. Хвостовое багажное отделение и кухня залиты водой, я эвакуировал… потенциальных самоубийц. Через пол видно воду в нижних отсеках. И еще пропал Алперн. Когда мы тронулись, мне кажется, он находился в хвостовой части.

Бекер кивнул.