Реконструкция. Возрождение

Он действительно понятия не имел, чем заполнить отпущенное на студенческие выходные время, и с тоскливой грустью ожидал, когда сокурсники разъедутся по домам. Он покосился на тумбочку, где хранилась заветная тетрадь с набросками Машины, и прозевал акцентированный удар.[33]

— Боксируй, Свен! Резче, вот так! — раззадоривал противника Альберт. — Оп! А чего не рванешь к своим?

— У них постоянно работы невпроворот, — неопределенно ответил Свен. — Мотаются по графствам туда-сюда, по делам недвижимости. Помогают поднимать страну. Так что более чем уверен, что и в этот раз одному куковать, велика радость.

— Ясно, сбагрили сынка на оксфордские галеры, чтобы без дела не скучал.

— Типа того.

— В таком случае, что ты скажешь на то, чтобы провести каникулы у меня дома? Познакомлю с родителями и сестрой. Грета тебе понравится. Настоящая умница, мама в ней души не чает. И тоже собирается на следующий год сюда поступать.

От неожиданности идущий в наступление Свен не закончил джэб,[34] тем самым дав фору перехватившему инициативу противнику.

— Ты меня приглашаешь?

— А почему нет. Раз у тебя нет никаких планов, рванем вместе в усадьбу отца, — не переставая двигаться, рассуждал Альберт. — Это относительно недалеко.

— Даже не знаю, — с сомнением ответил Свен. — Удобно ли это, Берти?

— Пф! Я тебя умоляю, — фыркнул приятель. — Родители всегда рады гостям. Постоянно кто-то приезжает, то к матери, то к отцу. К тому же ты мой друг, а это уже наделяет тебя в их глазах особыми привилегиями. Я столько рассказывал про тебя в письмах. Решено! Я напишу им, будет здорово, вот увидишь. Ты ведь никогда не ездил верхом?

— Не доводилось, — вот уж кем Свен действительно не мог себя вообразить, так это галопирующим в седле резвого скакуна.

— Ну вот. Будем делать из тебя первоклассного ездока. У отца лучшие конюшни в Западном Оксфордшире. Уф! Брэйк! — он вышел из стойки и стал расшнуровывать перчатки. — Намного лучше, дружище, намного лучше! Все, на сегодня достаточно, лекция через полчаса, а у меня еще конь не валялся.

В день отъезда Свен проснулся в комнате один. Не обнаружив Альберта, он умылся, оделся и, достав из-под кровати чемодан, стал собираться.

— Хэлло! С добрым утром! — приветствовал ворвавшийся в комнату Альберт, и вздрогнувший от неожиданности Свен поспешно спрятал тетрадь с набросками, которые к этому времени уже начали обретать форму неких чертежей, на самое дно своего чемодана. — Ну ты и горазд спать! Пошевеливайся! Отец прислал за нами машину. Я уже отнес водителю свои вещи.

— Да, конечно, — надеясь, что приятель ничего не заметил, засуетившись, забормотал Свен. — Я сейчас.

— Осталось сдать форму, и здравствуй, каникулы! Эх, поскорей бы домой, — плюхнувшись на свою кровать, Альберт мечтательно закинул руки за голову. — Кстати, тебе уже приготовили комнату.

Покончив со всеми необходимыми приготовлениями и тепло попрощавшись с остальными сокурсниками, Альберт и Свен забрались в ожидающий их шикарный «Роллс-Ройс» с вышколенным водителем и отправились в путь.

Всю дорогу Свен с интересом смотрел в окно на проносящийся за окном новый, неизвестный пейзаж с плодородными землями, пока Альберт, сидя рядом с ним на заднем сиденье, негромко беседовал с водителем, расспрашивая того о последних новостях из дома.

А Свен думал о том, что в его жизни опять что-то происходит, и судьба продолжает вести его за собой к пока еще неизвестной, загадочной цели. Что ждет его впереди?

Наконец, свернув с основной трассы на небольшую ответвляющуюся дорогу, ведущую на территорию поместья Кохов, «Роллс-Ройс» остановился на подъездной дорожке перед роскошным викторианским особняком.

Пока водитель, предупредительно открыв двери перед выбравшимися на хрустнувшую гравием подъездную дорожку пассажирами, вместе с подоспевшим дворецким возился с багажом юношей, на широкой фасадной лестнице появился вышедший встречать гостей хозяин поместья.

Высокий, под два метра, статный, с аристократическими чертами заостренного к подбородку лица, небольшими залысинами и цепкими серыми глазами, облаченный в безупречный выходной костюм. Его сопровождали миловидная ухоженная женщина с аккуратно уложенными каштановыми волосами, в строгом, не лишенным определенной привлекательности платье, и юная девушка в черном кепи, из-под которого непослушно выбивались золотистые кудряшки, в опрятном костюме для верховой езды.

— Здравствуй, мама! Рад видеть тебя, отец, — шагнув навстречу и раскрывая объятья, Альберт, целуя, прижал к сердцу мать, затем так же обнялся с Кохом-старшим, который, взяв его за плечи, чуть отстранил от себя, внимательно рассматривая его лицо.

— Ты вырос, сын, — голос его был мягким и в то же время не лишенным властности. — Возмужал. Настоящий мужчина.

— У меня достойный отец. Мама, папа, Грета, — Альберт подошел к Свену, который во время встречи смущенно стоял в стороне, не зная, что ему делать. — Позвольте представить вам Свена Нордлихта, моего друга и отличного парня! Свен, моя мама, Мелисса Кох, мой отец Генрих Кох, и, конечно же, очаровательная сестра Грета!