Реконструкция. Возрождение

— Здравствуйте, — девушка улыбнулась Свену.

— Очень приятно, — Свен галантно поклонился всему семейству.

— В следующем году Грета поступает в колледж Сомервилль и тоже будет учиться в Оксфорде,[35] — миссис Кох с гордостью посмотрела на зардевшуюся дочь, на щечках которой алыми бутонами распустился румянец. — У нее большая склонность к литературе.

— Мам, перестань, — смутилась Грета. — Не слушайте ее, мистер Нордлихт, она вечно меня нахваливает.

— Я тоже люблю литературу, — желая поддержать Грету, а заодно и влиться в непринужденную светскую беседу, заметил Свен.

— Значит, вы легко найдете общий язык, — оглядев молодых людей, подметила хозяйка. — Грете не терпится послушать истории об университете. Думаю, ей это будет полезно. Берти очень много рассказывал о вас в своих письмах, мистер Нордлихт.

— Прошу вас, миссис Кох, можно просто Свен, — ответил юноша.

— Мам, вы так и будете держать нас на пороге? — улыбнулся Альберт.

— Конечно, прошу вас, заходите, — миссис Кох сделала приглашающий жест. — У Кристины все готово к ужину.

— У вас замечательный сын и товарищ, миссис Кох. Кстати, большое спасибо за шарф, который вы прислали мне к Рождеству.

— Ну что вы, милый, пустое. Рада, что у него есть такой друг, как вы, Свен. Расскажите о ваших родителях, — поинтересовалась миссис Кох, когда все расположились за круглым столом, накрытым на пять персон. С любопытством поглядывая на гостя, Грета теребила расстеленную на коленях салфетку. Теперь на ней было легкое домашнее платье свободного кроя. — Чем они занимаются?

Впервые оказавшийся в высоком обществе, пусть даже это и была семья его друга, Свен украдкой следил за Альбертом, стараясь подражать ему в поведении за столом. Когда к нему обратились, он старательно подцеплял кончиком вилки крупный лист салата и, услышав вопрос, чиркнул ей по тарелке из китайского фарфора семнадцатого века.

— Они занимаются недвижимостью в Йоркшире, стараясь выглядеть как можно более невозмутимым, он наконец-то совладал с салатом и прибавил к нему кусочек аккуратно нарезанного помидора. — У отца свое дело.

— Весьма благородное занятие, — с кивком одобрил глава семейства, пригубляя вино из хрустального бокала. — Дело воссоздания нового мира на пепелище былых лет заслуживает уважения и восхищения. Ваши родители достойные люди, мистер Нордлихт, да и сами вы выбрали правильное направление.

— Благодарю, — слегка поклонился Свен и, боясь сказать лишнего, принялся усердно жевать, перехватив любопытный взгляд сидящей рядом с матерью Греты, которая смущенно опустила глаза.

— Нордлихт… Нордлихт, — Генри Кох покатал фамилию на языке и откинулся на спинке стула, смотря на люстру и словно что-то припоминая. — Необычное сочетание имени и фамилии. Откуда вы родом, юноша?

— Мои предки из Швеции. Меня назвали в честь моего деда, он был капитаном китобойной артели. Когда промысел пошел на убыль, дед перебрался в Англию. Кое-как устроился в местном порту, затем передал дело сыну, моему отцу. Отец влюбился в красивую немецкую девушку, мою маму. Это было еще до Первой мировой войны. А Нордлихт, в переводе с немецкого это означает…

— Северное сияние. Я знаю, — кивнул Генри. — Я соболезную вашей утрате, Свен. И рад, что, несмотря на все невзгоды, выпавшие на долю вашей матери, она смогла воспитать столь достойного юношу.

— Благодарю вас, мистер Кох, — ответил Свен. Что-то во взгляде Генри говорило ему о том, что он не до конца поверил рассказу юноши. Слава богу, отец Альберта не стал выспрашивать подробности.

После того как прошла последняя смена блюд и прислуга убрала со стола, сэр Кох пригласил юношей в свой кабинет, обставленный в строго выдержанном викторианском стиле. Свен с интересом оглядывал уютное помещение, застеленное большим персидским ковром с витиеватым узором. Великолепные картины неизвестных Свену мастеров, небольшая коллекция оружия, огромная голова оленя с роскошными ветвистыми рогами, а также всевозможные декоративные предметы интерьера, которые Свену никогда не доводилось видеть.

Особенно его привлекла небольшая статуэтка в виде позолоченной пирамиды, увенчанной глазом с расходящимися лучами, которая стояла на столе. Но спрашивать о ее предназначении на первый раз он не решился.

— Что ж, джентльмены, — пройдя к большому напольному глобусу возле письменного стола, Генри Кох нажал потайную кнопку в одной из ножек и, откинув крышку, извлек из скрывавшегося внутри мини-бара бутылку виски. — Оставим вина прекрасным дамам, а сами отдадим должное отличному напитку истинных мужчин.

Склонившийся Свен живо заинтересовался откидным механизмом конструкции. И пока хозяин откупоривал бутылку, украдкой потрогал несколько пружин. Разлив виски в три низких бокала на два пальца, отец Альберта первым поднял свой и торжественно провозгласил:

— Тост! За ваш приезд и за нового знакомого моего сына. Мистер Нордлихт, за дружбу!

— За дружбу, — повторили юноши и сделали по глотку.

Свену еще не доводилось пробовать алкоголь, а тем более такой выдержки, и, с трудом проглотив жидкое пламя, он судорожно перевел дух.