Реквием для зверя

— Вот эти, — не успела я окончательно обмотаться полотенцем после лёгкого утреннего душа, а Джей уже закрыл за собой дверь, опуская на край раковины приготовленные для меня вещи.

Бельё, чулки, платье…

Он сам выбирал нужный наряд, и я, как покорная рабыня, облачалась в него под пристальным взглядом своего временного «хозяина».

— Медленней, — холодно приказал, наблюдая за тем, как, взяв полупрозрачные трусики, я быстренько натянула их под спадающее с груди полотенце. — Не люблю, когда ты так сильно спешишь.

— Не люблю, когда ты за мной наблюдаешь, — почти прошептала, натягивая чулок на всё ещё влажную кожу, в попытке создать хоть какую-то видимость контроля.

Показать, что происходящее не заставляет меня краснеть от стыда и неловкости. Что мне плевать на то, как подперев плечом стену, подобно безжизненной восковой фигуре, Джеймс снова начинает шарить по моему телу своими голодными глазами.

Казалось, что лишившись того, чего ему на самом деле хочется, он с какой-то звериной ненасытностью наслаждается тем, что я снова оказалась в его власти. Впитывает в себя каждое моё движение… Ловит взволнованное дыхание и ускользающий от него взгляд…

За эти дни я превратилась для Джеймса в то самое яблоко, которое совершенно «не хочется» съесть. И он, как настоящий помешанный, смотрит на меня, сглатывая слюну и приказывая держаться подальше…

С одной стороны это было чем-то безумно странным, пошлым и ненормальным, но при этом совершенно не вызывало отвращения. Куда скорее даже жалость. Казалось, что Джеймсу настолько сильно не хватает простого человеческого тепла, что он готов на что угодно, только бы вырвать у Вселенной свой маленький кусочек счастья…

Покончив с чулками и потянувшись за бюстгальтером, я отвернулась от него, стараясь победить капризную застёжку. Обычно мне всегда удавалось справиться с ней за пару секунд, но сегодня пальцы словно нарочно слегка подрагивали, отказываясь прекращать эту вульгарную пытку!

Один раз. Второй… Пятый! Я знала, что если не управлюсь с ней вовремя, то Джеймсу наверняка надоест смотреть на мои безрезультатные потуги или, того хуже, он вполне способен воспринять их как самое настоящее приглашение! Но чем больше я старалась, тем чаще промахивалась и путалась в петлях, практически исцарапав себе спину совершенно тупыми крючками!

— Подожди, — остановил меня Джеймс, перехватывая дрожащие руки, — я тебе помогу.

Но вместо того, чтобы застегнуть его, он откинул бока бюстгальтера и слегка приподнял меня, упираясь лбом в шею. Горячее дыхание обожгло кожу между лопаток, и распутный язык тут же оказался на зудящих царапинах, заставляя меня взвизгнуть и дёрнуться. Что не говори, но я никогда не понимала его стремления прикасаться ко мне именно таким образом.

— Отпусти! — попыталась вывернуться из его тисков.

— Прекрати елозить задницей по моей ширинке и дай мне пару минут, чтобы закончить, — прохрипел Джеймс, даже и не думая прекращать. — Иначе я сделаю то, чего ты точно не хочешь.

Обхватив его руки, впиваясь ногтями в тыльную сторону огромной ладони и задержав дыхание, я так сильно согнулась, что уже не могла увидеть ничего, кроме своих свисающих ног на фоне бледно-голубого пола. Меня практически трясло в непонятной судороге, когда он снова и снова водил губами по моей коже. Когда прикасался к ней языком и слегка втягивал к себе в рот, присасываясь ко мне довольно грубыми и крепкими поцелуями.

— Если бы только знала, что именно я хочу с тобой сделать… — прошипел Джеймс, обнимая ещё сильнее прежнего. — Если бы ты только знала… То ни за что в жизни не осталась бы со мной наедине…

Стоило последнему звуку утонуть в глухой тишине крохотной комнаты, как моё сердце сжалась от боли и ужаса. Казалось, что сейчас настанет тот самый момент, которого я всё это время так сильно боялась…

Но нет. Джеймс сделал глубокий вдох, и я тут же почувствовала, как его железные тиски начали ослабевать. Воспользовавшись этим и опустившись на пол, я резко вывернулась и со всей силы наградила его звонкой пощечиной.

Мне казалось, что я смогла вложить в этот удар всю свою ненависть, злость и обиду! Казалось, что оттого, как болезненно свело мою ладонь и заныли пальцы, голова Джеймса должна была, как минимум, метнуться в сторону! Но этого не произошло. Словно вкопанный, он смотрел на меня, даже не меняясь в лице. И только спустя несколько секунд его скулы слегка напряглись, а на покрасневших губах появилась кровь, которую он тотчас втянул обратно, неспешно проглатывая.

— Надеюсь, оно того стоило? — еле-еле смогла выдавить из себя, путаясь в словах.

— Даже и не сомневайся, — ехидно улыбнулся Джеймс, оставляя меня в одиночестве.

И стоит ему выйти, как вся моя храбрость мгновенно испаряется, заставляя опуститься на сидение унитаза. Колени дрожат и ходят ходуном, как будто по ним снова и снова бьют невидимым неврологическим молоточком.

Его слова застыли в моей голове затёртой граммофонной пластинкой: «Если бы только знала, что именно я хочу с тобой сделать… Если бы ты только знала… То ни за что в жизни не осталась бы со мной наедине…»