Реквием патриотам

— С дороги, — бросил им Кэнсин. — Прочь с дороги — и я не убью вас!

В ответ Синсэнгуми лишь рассмеялись, предводитель их шагнул вперёд обнажая катану. Кэнсин не привык повторять дважды свои предложения, он слегка сгорбился, приготовившись выхватить меч. Синсэнгуми рассмеялись снова — они не могли поверить в то, что юнец может владеть батто-дзюцу. Они резко изменили своё мнение о нём, когда Кэнсин ловко нырнул под клинок катаны первого воина, быстрым движением обнажил катану и ткнул ей в горло самурая, стоявшего слева и не ожидавшего атаки. В то же мгновение юноша крутнулся, проходясь клинком по животу первого противника, так и замершего с занесённой катаной. Тем же движением Кэнсин прижал меч к горлу третьего буси[34], протащив несколько шагов ошалевшего парня (он был лишь немногим старше Кэнсина).

Томоэ наблюдала за этим избиением (иначе не назовёшь) Синсэнгуми, на лицо и одежду её брызгала кровь, к ногам упали выпущенные внутренности немолодого самурая, первым шагнувшего навстречу Кэнсину. Она закрыла глаза, но тут же в ужасе распахнула их — в уши ворвались все жуткие звуки, что висели в воздухе, в темноте они показались ещё более пугающими. Кэнсин в тот момент показался ей демоном-якшей из Подземного мира, вырвавшегося на волю или выпущенного для того, чтобы мучить людей.

Тем временем Кэнсин покончил с последним из Синсэнгуми и, вновь ухватив Томоэ за рукав кимоно, увлёк-таки её за собой.

— ЧТО?! — бушевал Ёсио. — Нападение?!

— Предатель работает очень чётко, — буркнул Сёго, сжимая и разжимая пальцы на рукояти своего нодати. — Там собралось очень много наших наёмников.

— Но, выходит, он не знает кое о чём, — улыбнулся я, стараясь выглядеть бодро, что давалось мне, скажу, весьма нелегко. — Знай он о встрече с даймё клана Киэмаса, Синсэнгуми нагрянули бы прямо на эту встречу и не такими силами как сейчас.

— Надо помочь нашим людям вырваться, — сказал Ёсио. — Сёго, собирай людей!

Я успел неплохо понять что из себя представляет Иидзима Сёго, ему очень тяжело дались слова, что он следом произнёс:

— Нет, Ёсио-доно. Мы не можем рисковать ещё и остальными людьми. Те, кто вырвался из мясорубки у госпожи Масако, вольны делать то, что захотят. Мы заплатили им вперёд достаточно.

— Заплатили за смерть, — мрачно уронил Ёсио.

— И за это тоже, — кивнул я, до боли, до побелевших костяшек сжимая ладонь на рукояти катаны.

Фусума распахнулись, громко клацнув, на пороге дома (мы разговаривали прямо в прихожей) возник Кэнсин с девушкой, которую он принёс к госпоже Масако. Он держал её за рукав кимоно, а сама девушка казалась некой сомнамбулой — глаза её смотрели в никуда.

— Проклятье!!! — взревел на него Сёго. — О чём ты думаешь, Кэнсин?! Ты мало того, что припёрся сюда сейчас, так ещё и притащил с собой эту девицу!

— Успокойся, Сёго, — положил ему руку на плечо Ёсио. — Лизука проверил эту девушку, к слову, её зовут Томоэ. Она чиста и не связана с сёгунатом.

К нам на шум вышла жена Ёсио (имени её я так и узнал). Он поглядел на неё и кивнул:

— Тисато, позаботься о молодом человеке и его женщине. Они останутся у нас до утра.

Жена (так её зовут Тисато, надо запомнить) кивнула ему и взяла Томоэ под руку, бедняжка, похоже, ещё не пришла в себя после зрелища сражения в доме госпожи Масако. А уж если она видела как убивает Кэнсин… Мне как-то не хочется об этом думать. Когда Кэнсин с Томоэ и Тисато ушли, мы двинулись в комнату Ёсио, обсуждать дела государственной (как мы в шутку называли наши беседы) в прихожей как-то глупо, что ли…

— К утру, — сказал Ёсио, — все наши люди должны покинуть Химэндзи. Для всех готовы места в провинциях? — спросил он у Лизуки.

Предводитель хитокири собственно и принёс весть о нападении на дом госпожи Масако.

— Для большинства, — кивнул тот. — Остальных можно «докинуть» к этим, от этого ничего не изменится.

— Кем станет Кэнсин?

— Торговцем лекарственными травами, — ответил Лизука. — Он сказал мне, что в детстве много работал и умеет обращаться с крестьянскими орудиями[35].

— Я бы хотел, чтобы Томоэ присоединилась к нему, — неожиданно заявил Ёсио. — Этот юноша, как я думаю, почти не знает нормальной жизни, он предельно сосредоточен на одном лишь убийстве, а так очень легко дойти до кровавого безумия. Очень многие самураи заканчивали этим.

— Будем надеяться, Томоэ станет достойными ножнами для его меча, — снова усмехнулся Лизука. Этому типу каким-то образом удавалось постоянно сохранять присутствие духа даже в таких вот ситуациях.

— Именно так, Лизука, — кивнул Ёсио. — Но в несколько ином, нежели ты имеешь в виду, смысле.

— Я всё понимаю, — мрачновато улыбнулся убийца, — просто мои слова частенько принимают совершенно не так, как мне хочется. Наверное, у меня какое-то неправильное лицо. — Он прошёлся большим пальцем по своим малюсеньким усикам.

— Может быть. — Сёго поднялся. — А теперь советую всем отправляться спать. У нас сегодня был паршивый день и завтра ожидается не лучше. Доброй ночи всем. — Он поклонился и вышел.

Я последовал за ним и не знаю, о чём говорили Ёсио с Лизукой.

Глава 6