Реквием патриотам

Мы пожали друг другу руки и я двинулся обратно к мосту, около которого расположились мои стрелки. Две сотни вчерашних крестьян с земель клана Чоушу, согнанных с родной земли и кое-как обученных стрельбе из винтовки (поначалу они пугались одного вида выстрела, крича что бог грома гневается на них), им придётся останавливать атаку элиты клана Язаки, славящегося на всю Такамацу своими мечниками (по счастью, не конницей, иначе от нас не осталось бы и следа). Главное, не довести до рукопашной, тогда шансов не то что победить — выжить, практически не останется. Значит, надо использовать нашу позицию по максимуму.

— Эй, Кай! — окликнул я одного из своих десятников. — Бери половину солдат и двигай вон туда.

— Не понял? — удивился тощий, как жердь, крестьянин. — Зачем мы делимся?

— Так надо, — отмахнулся я. — Шевелись, давай! Время уходит. Будете следить за нашими перестроениями и повторять их.

Кай изумлённо пожал плечами, однако противиться приказу не стал и бегом бросился исполнять его. Вскоре сотня человек отделилась от отряда и заняла позицию справа от моста, тогда как я с остальными остался слева. Я плюхнулся на землю и вытянулся во весь рост. Однако отдохнуть мне, конечно же, не дали. Тут же подошёл Сино — один из оставшихся со мной десятников.

— Зачем мы разделились? — спросил он.

От него было не отделаться простым рыком, он был не простым крестьянином, а сыном самурая, мечтающим о славе и военной карьере. Юноша со всей страстью, доступной лишь в его возрасте, постигал военную науку, как на поле боя, так и постоянно донимая меня, приходилось объяснять буквально каждое своё действие. Очень хотелось послать его куда подальше, но не обижать же мальчика.

Я сел и начал чертить палочкой по земле.

— Смотри. — Я провёл прямую линию и две, лежащих примерно под сорок пять градусов к ней (получилось что-то вроде стрелы, как её рисуют дети). — Это мост, — (длинная линия), — это — мы, — (две покороче). — Таким образом мы сможем обстреливать врага не в лоб, но с флангов и одновременно с двух сторон, что существенно увеличит их потери.

— Не проще ли расстрелять их на том берегу? — удивился Сино.

— Они намерено побегут рассеянным строем и половина пуль пройдёт мимо, — объяснил я, — хотя это не значит, что мы вовсе не станем стрелять до того как они вступят на мост — пороха достаточно, к счастью.

— А что если они перейдут мост?

— Ты был когда-нибудь на мосту в базарный день? — поинтересовался в ответ я. — Теперь представь, что начнётся, когда по людям на нём начнут стрелять.

Судя по несколько побледневшему лицу юноши он весьма живо представил себе эту картину.

Я усмехнулся и вновь вытянулся на земле. Сино понял намёк и ушёл, но буквально через минуту его сменил вестовой. На сей раз от разведчиков. Он упал на колено, смиренно ожидая когда обращу на него внимание. Я повернулся на бок и сказал:

— Слушаю тебя.

— К войскам Язаки Кобунго присоединился отряд ямабуси[56], — доложил вестовой.

Я кивком отпустил его, в душе порадовавшись, что Сино отошёл достаточно далеко и не слышал доклада. Монашеские ордена (за исключением пожалуй что Фукэ-сю) соблюдали, в основном, нейтралитет, однако если и выступали на чьей-то стороне, то лишь на стороне сёгуната. Это началось с тех пор, как Мицухара Мэйдзи, боровшийся за власть с Токугавой Ёсинобу разрешил вновь строить церкви последователей Веры на островах Такамо, запрет на это был наложен ещё Тоётоми Хидэёси. Теперь многие считали, что лао нанесён непоправимый ущерб и это отнюдь не прибавило сторонников движению патриотов, даже несколько проредило его ряды.

— Что же, — тихо произнёс я, — будет кому отпеть погибших.

А на горизонте уже показались сасимоно[57] солдат Язаки Кобунго.

Предки Язаки Кобунго были родом из далёкого Раджастана и поэтому раз в несколько поколений в роду рождались дети необычайно высокого (не только для Такамацу, чьи жители ни ростом ни телосложением не выделялись, но для уроженца материка) роста и впечатляющего телосложения. Кобунго был как раз из таких и на его фоне предводитель ямабуси, назвавшийся Ран-по несколько терялся, хоть и был несколько более крупного телосложения нежели обычные жители островов. Макушка Ран-по, покрытая ритуальным головным убором, закрывающим нижнюю часть лица, едва достигала груди Кобунго.

— Ты прислан из своей обители, — неспешно произнёс густым голосом генерал, — в помощь моей армии. Я благодарен вашему настоятелю.

Они шагали плечом к плечу — ради пешего ямабуси Кобунго спрыгнул с коня.

— Я поступаю полностью под ваше командование, Кобунго-доно, — кивнул Ран-по.

— О вас мой враг не знает и это очень хорошо. — Обстоятельность и неспешная манера вести разговор могли ввести собеседника Кобунго в заблуждение, убедив в том, что он — тупица или, в крайнем случае, тугодум, но это было далеко не так. — Я атакую восточный мост, противник, увидев это сосредоточит все силы там, ты же со своими людьми… Кстати, сколько вас?

— Пятьсот воинов, — ответил Ран-по.