Реквием патриотам

— Я бы хотел уточнить их, — настаивал охотник на ведьм.

— После, — оборвал его капитан Перри. — У вас будет достаточно для выяснения всех обстоятельств, а пока мы должны решить куда мне вести корабли. Согласитесь, это более насущный вопрос.

Клирик тронул край своей островерхой шляпы, словно извиняясь перед капитаном, однако раскаяния в его виде не было ни капли.

— Итак, куда же именно мне вести корабли? — уточнил Перри, делая характерный широкий жест, словно стараясь охватить им всю карту.

— В Мурото — военную столицу Такамацу, — сказал я, указывая на город. — По замыслу руководителей нашего движения мы должны мощью ваших кораблей повергнуть сёгуна в ужас.

— Неплохой план, — усмехнулся Перри. — Думаю, одного залпа по городу будем вполне достаточно. Ты знаешь что-нибудь об укреплениях со сторону моря? Я умею в виду Мурото.

— Их нет, — ответил я. — Не смотря на то, что Мурото расположен на берегу моря, в небольшом заливе, однако никто никогда не ждал нападения со стороны моря. У нас никогда не было сильного флота, хотя вся страна и разбита на множество островов. К тому же, я видел ваши пушки в действии — им наши тайхо ничего противопоставить не смогут, слишком слабы.

— Это хорошая весть, — кивнул Перри, — но воды вокруг очень опасны и коварны. У нас нет лоцманов, способных провести корабли по ним, я думал, что их предоставите вы.

Я пожал плечами, никаких идей на сей счёт у меня не было.

— Жаль, — произнёс капитан, — придётся, значит, как и сюда идти. На ощупь с закрытыми глазами.

— Мы делаем угодное Господу дело, — встрял охотник на ведьм, имени которого я не знал, — и с его помощью мы пройдём к Мурото.

Никогда не любил клириков, а уж после нескольких бесед с въедливым братом Гракхом (так звали охотника на ведьм), моё мнение о них испортилось окончательно. Мне каждый раз после них хотелось прыгнуть за борт «Королевы морей» (флагмана Перри), настолько грязным я себя ощущал. Брат Гракх расспрашивал меня о Делакруа, обо всех подробностях нашего с ним знакомства и дальнейших приключениях, а также о роли загадочного адрандца в переговорах с материковыми владыками и всех странностях в его поведении. Ко всему мне пришлось работать переводчиком при таких же допросах, учиняемых им Кэнсину, не говорившему ни на одном из материковых языков, а клирик, похоже, разговаривал на всех.

А вот с капитаном Перри мне легко удалось найти общий язык. Это был достойный и умный человек, мы много разговаривали, стоя на капитанском мостике «Королевы морей». Один мне запомнился особенно, наверное, потому что был каким-то особенно безрадостным.

— Мы всё ближе к Мурото, Кэндзи-доно, — сказал мне Перри, оглядывая в подзорную трубу линию берега не столь уж далёкого полуострова Босо, за которым скрывался Мурото, — а ты кажется только мрачнеешь с каждой милей. Отчего так, Кэндзи-доно, ведь вы должны бы радоваться этому.

— Я всегда стоял за изменения, — ответил я, — но всегда думал — пойдут ли они на пользу моей родине? Я воевал несколько лет, а до того скитался много лет по всему материку, ища поддержки для нашего движения, которой, к слову, так нигде и не нашёл, терял друзей в битвах, — всё ради великой цели, возрождения законной императорской власти, окончания тирании сёгуна и прекращения изоляционной политики, проводимой им. Последняя, по-моему, может привести лишь к застою и загниванию государства, а я не хочу, чтобы моя родина превратилась в болото.

— Ну так с чего тебе грустнеть? — не понял Перри, складывая трубу и убирая её в специальный футляр — признак адмиральского звания. — Твои друзья с моей помощью скоро придут к власти и начнут так необходимые, по-твоему, Такамацу реформы.

— Так оно и будет, — кивнул я, убирая с лица пряди волос, брошенные в лицо игривым ветром, — но это приведёт к изменениям самого уклада нашей жизни. Таким, какие идут сейчас по всему материку, захватив насколько я слышал даже Карайское царство, известное своей патриархальностью. Рыцари в сверкающих доспехах медленно, но верно уходят в прошлое, их сменяют гвардейцы, отчаянные моряки, вроде тебя, решающиеся пересечь несколько морей, чтобы оказать помощь другому государству, но по большому счёту на первый план в жизни общества выходят торговцы, мануфактурщики и владельцы крупных промышленных предприятий. Они становятся хозяевами жизни, продвигают нужные им законы и реформы, даже начинают войны. Примером может послужить хотя бы Горная война, пролоббированная билефелецкими промышленными магнатами.

— Да уж, — буркнул адмирал, — тут ты попал в точку. Из-за нескольких рудников в Ниинах билефельцы едва ли не поголовно вырезали тамошних гномов. А сыр-бор разгорелся потому, что гордые горняки никак не желали продавать их какому-то там горнопромышленному консорциуму.