Реквием по завоевателю

Да, это был явно молодой человек. На нем был свободно болтающийся комбинезон без всяких знаков различия. Густые черные волосы торчали в разные стороны. Впалые щеки придавали лицу костлявый вид. Прямой тонкий нос выдавался над полными губами. Высокий и гладкий лоб говорил об уме. А глаза, глаза буквально пригвоздили ее к месту. Один серо-стальной, другой — тигрово-желтый, они внимательно рассматривали ее. Она смогла прочесть в них странное сочетание беззащитности и превосходства. Айли пыталась понять, в чем дело, почему с первого мгновения она ощутила странную притягательность этой внешне нелепой фигуры, почему от нее исходит какое-то неуловимое, но совершенно реальное излучение силы, знания и проницательной уверенности? Почему он кажется ей удивительно знакомым? Где она могла его видеть раньше?

— Мак,— прозвучал его добрый и укоряющий голос.— Ты всегда позволяешь страстям овладевать тобой,— он тепло улыбнулся Макрудеру, и Айли заметила, как парень расслабился:— То же самое касается и остальных. Вы больны ненавистью. Теперь уходите и оставьте нас, разговор предстоит важный и трудный — мы должны найти решение. Мхитшул, найди два стакана стассы для министра и меня. Мы возьмем их с собой в десантное судно.

Солдаты, такие враждебные к ней, смертельно опасные в своей ненависти, были укрощены несколькими простыми словами.

Синклер повернулся и покачал головой, рассматривая Айли своими странными глазами. Потом робко и застенчиво улыбнулся, словно смущенный происходящим:

— Прошу прощения, министр Такка. Пожалуйста, не обвиняйте их, не вините. Им нужно время, чтобы забыть смерть. Нас всех зацепило... так или иначе.— Она заметила боль, горький гнев и печаль под железным самообладанием.

Айли прошла за ним к десантному судну.

— И простите меня за опоздание,— продолжал он на ходу.— Я вышел прогуляться, чтобы в одиночестве обдумать наши перспективы. Мне нужно было время поразмыслить... вспомнить... Впрочем, это не имеет никакого значения. Сожалею, что вы потратили столько времени впустую.

Она невольно обратила внимание, какая тишина стояла в комнате, и оглянулась: все — и мужчины, и женщины, и солдаты,

и тарганцы смотрели только на Синклера Фиета. Она ощутила себя невидимкой.

Айли поднялась по трапу внутрь корабля, краем глаза отметив маркировку Второй тарганской дивизии. Внутри корабль выглядел таким же потрепанным, как и снаружи. Айли прошла за Синклером мимо ряда антигравитационных ускорительных кресел в капитанскую рубку. Там стоял складной стол, противоположную сторону занимали пластиковые скамьи.

Смутный свет зажегся в этих невероятных глазах:

— Добро пожаловать в мою каюту. Это мой командный пункт. У нас был прекрасный штаб, но ваш флот разбомбил его. Пришлось подыскивать что-то другое. Так что удобств особых нет. Прошу извинить.

Айли легко опустилась на пластиковую скамью, Синклер сел напротив. Вскоре раздался топот кованых ботинок по стальному полу коридора — рысью примчался Мхитшул, неся две чаши со стассой. Он протянул одну Айли, окинув ее злобным взглядом, и бережно поставил вторую перед Синклером на шаткий откидной столик.

«Если бы у Мхитшула был хвост, он бы непременно завилял им!» Айли из кармана достала монитор-анализатор и опустила его в стассу. Взглянув на датчик, успокоилась,— анализатор подтверждал, что напиток абсолютно безвреден.

Удивление в глазах Фиета смешалось с болью.

— Может, Мхитшул и не любит вас, министр, но он никогда бы не позволил себе отравить вас. Это недопустимо среди наших людей.

При слове «отравить» Мхитшул застыл, лицо его побледнело. Он смотрел на Айли так, будто перед ним не изящная молодая женщина, а страшная цитеанская кобра. Айли легко пожала плечами, усмехнувшись про себя: «Что требовать от них, этих неотесанных мятежников, они совершенно не искушены в дворцовых интригах».

— Вы находитесь в полной безопасности,— продолжал Синклер.— Даю вам слово. И не только здесь—вы можете свободно путешествовать по всей Тарге. И если вам что-нибудь потребуется, немедленно свяжитесь со мной.— Он повернулся к Мхитшулу:—Проследи за этим.

— Хорошо, сэр. Я прослежу за этим,— деревянным голосом повторил Мхитшул.— Когда министр покинет нас.

— Нет, сделай это сейчас, пожалуйста.

По вытянувшемуся лицу Мхитшула было видно, что он скорее согласился бы прыгнуть с высокой башни, чем выполнить этот приказ, но все-таки промолчал, повернулся и, не сказав ни слова, вышел, топоча коваными башмаками по стальному полу так, словно пытался его сокрушить.

— Я приму ваше предложение, но с небольшой оговоркой,— медленно заговорила Айли.— Я не могу благодарить ваших людей за то, что они не способны скрыть свою враждебность,— она подняла чашу со стассой и отпила глоток.

Взгляд его стал рассеянным.

— Мы решили труднейшую задачу. Нас предавали... наши друзья и любимые гибли без всякого повода, став неповинными жертвами политических амбиций и бредовой заносчивости далекой столицы. И вы можете обвинять их за эту враждебность? Они выжили, министр Такка, несмотря ни на что.

— Я поняла.