Реквием по завоевателю

— Будь ты проклят, Стаффа. Я не хочу этим заниматься. Мне нужно время подлечить раны, сжиться с тем, что со мной произошло. Я не хочу надевать мантию руководителя.

Стаффа проговорил с суровой горечью:

— Иногда нас выбирают за нашу силу, Кайла, отнюдь не за желания.

Она вздохнула и ничего не сказала, отрицательно качая головой.

Стаффа открыл следующий ящик и встревожился, увидев, что стопки бумаги почти истлели. Быстро задвинув ящик, чтобы нечаянно не рассыпать хрупкий прах бумаги, он проговорил:

— Здесь понадобится помощь моих людей.

•Она повернулась к нему, лицо ее было мертвенно-бледным:

— Что? Твои люди? Твои кровососы Компаньоны? Здесь?

Стаффа резко отпарировал:

— Кроме всего прочего, среди Компаньонов есть самые выдающиеся умы в Открытом Космосе. Мои техники спасут все это. Сколько, ты думаешь, пролежат эти документы в таких условиях? Глобус сделан из пластика, понимаешь? Пластика! А книга — из бумаги! Это органика, понимаешь? Стопки бумаги в ящиках несут несомненно важнейшую информацию о том, как разрушить Запретные Границы. Ты понимаешь, что случится, если эти ценнейшие документы рассыплются в прах? Ты в состоянии представить ужас такой потери? И чтобы спасти их, я готов на все.

Кайла огляделась:

— А как ты собираешься это осуществить? Думаешь, Тибальт позволит твоим Компаньонам проникнуть в гнездо Седди и сделать эту тайну известной всем?

Стаффа угрюмо сжал губы:

— Ничего, я что-нибудь придумаю. Обещаю,— он помолчал.— И может быть, Тибальт захочет. Все-таки он человек рационального мышления. Надеюсь, он сумеет сообразить, что это такое, и без помощи Айли.

Кайла скрестила на груди руки, мудрая печаль застыла в ее глазах:

— А Седди? Считаешь, что Тибальт забудет все, что случилось? Позволит нам оставаться в Макарте и продолжать проповедовать новую систему понятий?

Стаффа зашагал по комнате. На стенах и ящиках танцевали причудливые тени, когда Кайла перекладывала фонарь из руки в руку. Наконец, Стаффа прервал молчание:

— Сколько же знаний погребено в этой пыли? Я сомневаюсь, что Тибальту придется по душе твое пребывание здесь. Но у тебя всегда есть пристанище на Итреатических Астероидах. И какое тебе тогда будет дело до Тибальта или до Сеззы Второго? Я знаю и верю, что Открытому Космосу очень нужны Седди. Что же останется в Реге, что — в Сеззе? Ничто. Люди всю жизнь крутятся как белки в колесе, возрождая свой мир из праха, в который его превращает война. И снова все сначала. Нет, мы замуруемся здесь, больные, умирающие. Да? Подобно тому, как все человечество замуровано в Запретных Границах? Нет! Я никогда не примирюсь с этим! У нас должны быть другие границы. А у Седди есть возможности вдохнуть новые надежды в человечество,— он сжал кулаки.— У нас должна быть мечта.

Кайла неуверенно усмехнулась:

— Если бы я могла поверить тебе...

Стаффа прервал нетерпеливо:

— Послушай меня...

И тут под ногами дрогнула земля. Стаффа напрягся:

— Что за...

— Землетрясение! — вскричала Кайла, метнувшись к двери.

Стаффа распахнул дверь плечом и вытолкнул Кайлу за порог, в темноту, одним прыжком выскочив следом. За их спиной торжествующе прозвучал щелчок захлопнувшегося замка двери. Они остались в темном узком туннеле. Тишина казалась ощутимо угрожающей. Стаффа протянул руку, нащупывая стену.

— Господи, так похоже на трубу в пустыне, Стаффа,— шепнула Кайла с дрожью в голосе.

Стаффа решительно перебил ее:

— Пойдем!

Они осторожно, касаясь то рукой, то плечом каменной стены, двинулись в обратный путь, но не прошло пяти минут, как скала перед ними резко содрогнулась и раскололась на куски. Второй толчок был еще ужаснее: раздался жуткий треск камней, сверху посыпался град осколков, с пола взметнулась туча пыли.

Стаффа гаркнул:

— Бегом!

На восточном горизонте Тарги из-за горных цепей вставало солнце, пронизывая воздух кроваво-красными лучами и окрашивая скалы багрянцем. Легкий ветерок ворошил кроны раскидистых деревьев, растущих на гребнях гор, морщил рябью озерную гладь в долинах. Караван облаков, медленно плывущих на запад по яркосинему небу, светился оранжево-красным заревом в пронзительной голубизне. Скалы отбрасывали ломаные иссиня-черные тени, постепенно бледнеющие в лучах наступающего утра. Прохладный с ночи воздух чуть-чуть пощипывал ноздри.

Синклер сидел у базальтовой скалы на вершине горы, опираясь спиной о ствол сосны, корявый и пахнущий янтарной смолой. Вокруг расстилался ковер из сосновых иголок, толстым слоем укрывающих почву. Из трещин в скалах свисали клочья сухой травы, легко колеблемые утренним ветерком. Синклер поднял ветку с земли и принялся обрывать иголки, обламывать мелкие сухие веточки. Потом так же методично стал сдирать кору ногтем большого пальца. Вскоре Синклер услышал крадущиеся шаги за спиной, но не обернулся, хотя и не знал, кто это осторожно приближается к нему.

Шаги остановились рядом. Синклер отбросил ветку и поднял глаза.

— С тобой все в порядке? — мягко поинтересовался Макрудер.— Мхитшул в панике, потому что, зайдя в твой бункер, увидел его пустым. Он решил, что Седди убили тебя.