Религия Библии. Христианство

80d-81d]. На мой взгляд, во втором случае преп. Максим идет на сознательную уступку, чтобы не быть обвиненным своими оп­понентами в несторианстве. Тщательный анализ современно­го состояния этой дискуссионной богословской проблемы пред­ставлен в статье: Пол М. Блоуэрс. Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин о гномической воле во Христе: ясность и неопреде­ленность (русский перевод см.: bogoslov.ru/article/6023990 [дата обращения 10.10.2020]).

См., например, 13-ю главу «Жизни Будды» Ашвагоши. (Русский пе­ревод Константина Бальмонта: Ашвагоша. Жизнь Будды. Калидаса. Драмы. М.: Художественная литература, 1990. С. 138-147.)

сжалившись над их усталостью и голодом, желает накор­мить, «чтобы они не ослабели в дороге». Примечательно, кстати, что он кормит пятью хлебами и двумя рыбками пять тысяч человек, и при этом с бухгалтерской точно­стью евангелисты отмечают (а чудо это есть во всех четы­рех Евангелиях: Мф. 14:13-21; Мк. 6: 31-44; Лк. 9:10-17 и Ин. 6:5-15), что оставшихся кусков набралось двенадцать полных коробов. А буквально в следующих главах Матфея и Марка рассказывается о ином подобном чуде — семью хлебами и немногими рыбками (диета галилейских ры­баков!) Он насыщает четыре тысячи человек, после ко­торых остается семь полных корзин.

Многие не понимают смысла почти дословного по­втора чуда в двух Евангелиях, говорят, что это случайная мультипликация информации. Ничего подобного! За че­тыре века, пока складывался Новозаветный канон, ни­какого случайного дублирования сюжетов в Евангелии остаться не могло: все лишнее отсеяли, все повторы убра­ли. Сохранение же рядом двух сходных чудес, видимо, преследовало некую цель. Обратите внимание, когда из­начальной пищи чуть-чуть больше, а людей меньше, то и остатков пищи меньше — семь корзин. И наоборот: когда пищи меньше, а голодных больше, то и тогда все наелись, а несъеденного после чудесного обеда на траве осталось существенно больше — двенадцать коробов. Эти два слу­чая, поставленные рядом, показывают, что сила Божия никак не связана с реальным количеством материаль­ных благ, в том числе — пищи, и подчеркивают абсолют­ную сверхреальность, внелогичность Божественного дара.

Продолжая рассказ об умножении хлебов, евангелист Иоанн рассказывает, что насытившиеся люди следуют за Иисусом и хотят сделать Его царем. Поняв их жела­ния, Иисус отвечает: «Истинно говорю вам: вы ищете

Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились. Старайтесь не о пище тленной, но о пище, пребывающей в жизнь вечную, которую даст вам Сын Человеческий» [Ин. 6: 26-27]. Люди следуют за Мессией не потому, что Он снимает с них тяготу гре­ха, а потому, что кормит, и каждый хочет видеть Его ца­рем не Божественной вечности, до которой людям нет дела, а царем земным, избавляющим народ от тяжких трудов по добыванию пищи, дающим этот хлеб земной даром. Поскольку Иисус отказывается воспроизводить чудо кормления несколькими хлебами тысяч людей, со­вершенное Им дважды из жалости, вчерашние поклон­ники начинают ненавидеть Его: кормил ведь, а больше не кормит — вот гад!

Иисус продолжает Свое служение, а тем временем все больше и больше растет ненависть к Нему. Когда Иисус родился, Его встречали маги и добрые пастухи, пели анге­лы, и все было чудно, но постепенно даже в родном горо­де Назарете, как сказано, Он не мог совершить — не мог! Он не всесилен над волей людей! — Он не мог совер­шить многих чудес «по неверию их», то есть Своих сосе­дей в родном городе! И собственные Его братья над Ним смеялись. Чудо — всегда соработничество (синергия) чу­дотворца и тех, кто это чудо готов воспринять. В Назарете братья и соседи не принимали Его всерьез: «Не плотни­ков ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и бра­тья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него все это? И со­блазнялись о Нем» [Мф. 13: 55-57].