Религия в Китае. Выживание и возрождение при коммунистическом режиме

Рассматривая путь китайского религиоведения с 1949 года, можно сказать одно: пока религия воспринималась теоретиками и общественностью только как реакционная политика, исследователи религии были очень ограничены в своих возможностях; как только религия стала восприниматься как культура, они получили невиданную прежде свободу[31].

Это очень меткое замечание.

Важность культурологического подхода к академическому изучению религии двояка. Во-первых, когда религия исследуется как культурный феномен, ее идеологическая неблагонадежность перестает быть важной, а ее научная несостоятельность выносится за скобки; таким образом устраняется повод для ее критики со стороны как воинствующего, так и просвещенного атеизма. Культура получает самостоятельное значение и автономию. Религия как составная часть культуры имеет специфические причины существования и собственный путь развития. Поэтому изучение религии как культуры 一 это необходимое и респектабельное предприятие. Во-вторых, культурологический подход расширяет предметную область религиоведения, что в итоге приводит к большей научной производительности дисциплины. Религиоведы и исследователи из других областей теперь могут писать и публиковать работы о религии и смежных с ней аспектах культуры и общественной жизни – искусстве, философии, литературе, образовании, археологии, науке. Спектр тем безграничен, а новые книжные серии и журналы предоставляют ученым возможность делиться результатами своих изысканий. «Культурный» дискурс в религиоведении оттесняет пропагандистов атеизма на обочину академического исследования религии. Воинствующий атеизм отступил в цитадель школ КПК. В 1990-е годы крупнейшие университеты – Пекинский университет, Китайский народный университет, Университет Фудань и Ханьский университет —открыли кафедры религиоведения.

В этот период некоторые ученые начали открыто заявлять о своей симпатии к религии вообще или к конкретной религии. Феномен «христиан по культуре» (вэньхуа цзидуту) в этом отношении особенно интересен. В прошлом интеллектуалы в основном были настроены по отношению к христианству критически, рассматривая его как иностранную религию и инструмент западного колониализма и империализма[32]. Однако в 1990-е годы довольно много китайских ученых стали публиковать работы, в которых преобладало сочувствие христианству[33]. Некоторые из этих ученых открыто или почти открыто сами приняли христианскую веру. Основная их часть сосредоточена в университетах и исследовательских академиях, на кафедрах и отделениях философии, истории и литературы. Они переводили на китайский язык западные исследования по христианской теологии, философии и истории, печатали книги и статьи о христианстве и выступали с лекциями в университетах, знакомя с христианством академическую публику. Именно культурный подход к религии легитимировал подобную деятельность в академической среде, поскольку упомянутые деятели нередко могут заявлять, что они изучают и пропагандируют западную культуру, а не религию саму по себе. Апологеты христианской культуры породили моду на христианство среди горожан с высшим образованием, а в сельской местности начался бум распространения подпольных домашних церквей. Многие студенты и интеллектуалы обратились к христианству скорее благодаря текстам, написанным апологетами христианской культуры, чем вследствие контактов с церквями или верующими. Сами же апологеты за свою активную популяризаторскую миссию даже получили прозвище «коллективный китайский Аполлос»[34]. Согласно Деяниям апостолов (Деян 18:24-28), Аполлос был иудейским учителем, последователем Иоанна Крестителя, но стал ревностным и успешным проповедником Евангелия даже раньше, чем принял крещение.

Помимо причислявших себя к так называемым «культурным христианам», большое число ученых объявили о своей открытой симпатии или принадлежности к буддизму. Поэтому в последнее время начинают говорить о подобном феномене культурного буддизма в академической среде. Также есть академические исследователи, исповедующие ислам, и приверженцы даосизма.

Сохранение воинствующего атеизма и сопротивление академической среды