Религиозная жизнь Древней Руси в IX–XI веках. Язычество, христианство, двоеверие

В отечественной и зарубежной науке курган обычно рассматривается как земляная насыпь, устроенная над погребением (независимо от того ингумация это или остатки кремации). Современные данные о древнерусской курганной обрядности свидетельствуют о значительном распространении поверхностного типа захоронения остатков сожжений. Характерным примером этого явления служат новгородские сопки – высокие крутобокие земляные насыпи, признаваемые за погребальные памятники новгородских словен, но имеющие полиэтничное происхождение. В. П. Петренко выделил только на территории Северного Поволховья четыре типа сопочных насыпей, один из которых связан с обрядностью восточных балтов, другой – с североевропейскими культурными традициями. По его мнению, полиморфность сопок «является не только результатом взаимодействия разных этнических групп», но отражает сложные социальные изменения в период распада традиционных родо-племенных структур[564]. Впрочем, не исключено, что формирование сопочной традиции в Северо-Западной Руси связано с деятельностью некоего культурного героя – социального лидера, подобного известным «законодателям» погребальных ритуалов в скандинавской и литовской традициях[565]. Исследования последних лет подтвердили, что основное количество погребений в виде остатков кремаций находилось именно на вершинах сопок[566]. Ярким иллюстративным примером служит сопка у дер. Сковородка (бассейн р. Плюсса), на уплощенной вершине которой был обнаружен дубовый ящик с кальцинированными костями, являющимися остатками сожжений[567].

Монументальность сопочных насыпей (большой диаметр и особенно высота) позволяет, по мнению Н. И. Петрова, «предположить связь таких сооружений с представлениями о горе, отделяющей мир мертвых от мира живых, а также о локализации “того света” на горе». Известно, что в русских волшебных сказках восхождение на гору неоднократно представлено в качестве «средства» достижения героем «тридесятого царства». Гора занимает пограничную позицию во многих мифологических традициях, обозначая собой место входа в верхний/нижний мир. Очевидно, именно в этом контексте и следует интерпретировать сопки, площадки на вершинах которых служили местом захоронения остатков кремации умерших[568]. Семантика горы как точки пересечения мифологических пространств отразилась и в летописных сообщениях о первых русских князьях: правителей Киева Аскольда и Дира хоронят на горе: «И убиша Аскольда и Дира, и несоша на гору, и погребоша и на горе, еже ся ныне зоветь Угорьское»[569]. На горе Щековице впоследствии хоронят и князя Олега[570].

Современные подходы к интерпретации сопочных погребений заставляют по-новому взглянуть на сообщения некоторых восточных источников. Ибн Русте сообщает о славянах: «Когда кто-то из них умирает, его сжигают на огне, а их женщины, если кто-то умер, ранят себе ножом руки и лицо. На другой день после сожжения этого умершего они идут к нему, берут пепел с этого места, кладут его в сосуд глиняный и ставят на холм. Когда проходит год после того, как он умер, они берут 20 больших кувшинов меда, менее или более того, и направляются к тому холму, собираются родственники умершего, едят там и пьют, затем удаляются»[571]. Очень ценны сообщения о славянах у Гардизи из его сочинения «Зайн ал-ахбар»: «И если умирает у них какой-либо человек, его сжигают… И когда сжигают покойника, на другой день приходят на это место, собирают его пепел, кладут его в мешок и оставляют на вершине холма. Когда минует год после смерти (покойника), готовят много меда, собирается вся семья покойника на этом холме, пьют мед и поминают его[572].

«Книга дорогих ценностей» Ибн Русте написана в начале Х в. Информация о славянах и русах, содержащаяся в этом сочинении, повторяется затем в анонимном персидском сочинении «Границы мира» («Худуд ал-Алам») второй половины Х в. и в произведениях Гардизи (XI в.). В основе этого круга данных о народах Восточной Европы лежит так называемая «Анонимная записка», входившая в труд одного из арабских писателей более раннего времени – Ибн Хордадбеха или ал-Джайхани[573]. По мнению А. П. Новосельцева, сведения этого источника можно датировать IX в. (не позднее 80-х гг. этого столетия), а под славянами в данном случае следует понимать южную часть восточнославянского мира[574].

Таким образом, по данным восточных авторов, в погребальной обрядности ранних славян отчетливо прослеживается традиция помещения остатков сожжения тела умершего наверху курганной земляной насыпи (или возвышенности естественного происхождения), что отличает ее от собственно подкурганного захоронения и сближает с убедительно реконструированной в самое последнее время сопочной традицией новгородско-псковских земель.