Ремесло Небожителей

– Ты ведь хотел пожить как бог? Вот я и сделаю тебя Богом. Настоящим Богом, Небожителем! Всемогущим, всеведущим и бессмертным. Скажи, прежняя Виола могла предложить тебе подобное приданое?

Леган моргнул раз, другой.

– Бессмертным? Ты не шутишь? Ты в самом деле придумала, как…

Бриана быстро приложила палец к губам, мотнула головой, указывая на окружающие их со всех сторон друзы. Леган помедлил. И рассмеялся – громко, заливисто. Схватил Бриану за плечи, притянул к себе, обнял, поцеловал жарко:

– Мне нравится такое приданое! Ты – моя настоящая Виола! Богиня Виола! Небожительница Виола!

– Нет, – княжна отстранилась, – имя не годится. Слишком просто, привычно. Как и Леган. Мы должны придумать что-нибудь необычное. Во-ла… Ва-ло… Ва-Лои! А ты будешь – Ге-Нали!

– Как?!

– Небожитель Ге-Нали! Чем плохо?

Она тоже засмеялась. Качели замерли навсегда. Ровно посередине между жизнью и смертью.

Глава 1. Цена слабости

Боль от молний Небожительницы прошла быстро, и Ламавин осознал, что натворил. Следовало не поддаваться, терпеть. Бед-Дуар подоспел бы на помощь, придумал, как одолеть мерзавку. А так – он погубил товарищей, не получив взамен ничего. Даже жизни.

Его заперли в крохотной комнатушке без окон где-то на серединном ярусе. Оставили одного в полной темноте и тишине: ни звука не доносилось снаружи, из-за крепких металлических стен. Неизвестно, что там творится. Во всяком случае, ничего хорошего там быть не могло.

Сколько он просидел взаперти, Ламавин не знал. Казалось, много часов. Затем дверь распахнулась. Он шарахнулся, пытаясь забиться в угол, – ожидал, что на пороге вновь окажется кто-то из Небожителей с их страшными трубками. Однако за ним пришли всего лишь блюстители с нижнего яруса. Их было много, целая толпа – все с офицерскими эполетами! – но они всё равно боялись. И этого места боялись, и его, решившегося поднять руку на хозяев Небесья. Двое держали его под прицелами болтострелов, пока трое других надевали на руки стальные браслеты, соединённые короткой прочной цепью. Они и на лодыжки такие же нацепили сгоряча, но вовремя сообразили, что пленник не сможет идти, сняли. Хотя идти-то ему особо и не позволили – волокли под руки до самой лестницы.

На своём ярусе блюстители осмелели и отвели душу – прямо в сквере, среди ароматных розовых клумб. Ох, как его били! Никогда в жизни Ламавина так не били, даже в детстве, когда драка стенка на стенку заканчивалась победой неприятеля, даже когда на отца накатывала чёрная ярость. Сколько зубов пришлось выплюнуть, Ламавин не считал, но то, что два ребра треснуло, – несомненно. Эх, надо было перетерпеть жгучие молнии! Но теперь поздно, назад не воротишь.

Утолив праведный гнев за погибших товарищей, блюстители поволокли его к дирижаблю. Это Ламавин осознал, когда они уже были на месте, когда увидел зависшую внизу огромную чёрно-золотую рыбину. До того почти не соображал, куда его тащат. Только выныривали из кровавой пелены чьи-то лица, чьи-то глаза таращились на него, чьи-то рты кричали: «…точно он! Врал, что заблудился!..», «…я сразу неладное заподозрил – они же полгода не прошло, как менялись!..», «…да если б знал, что это тать, разве б я его выпустил?!».

На дирижабль его завели другие охранники – в форме княжьей стражи. У этих плечи были шире и кулаки увесистей, чем у небесных блюстителей. Ламавину сделалось нехорошо от одного предчувствия, как они его сейчас оттузят, тут двумя рёбрами не отделаешься. Но стражники бить не стали. Его опять заперли в каморке без окон, немногим просторнее той, что была на серединном ярусе. Ушли – ясное дело, ненадолго. Но Ламавин был рад и такой передышке.

Когда отлежался и кровавая пелена сползла с глаз, понял, что не один в тюремной каюте. Рядом лежал человек, закованный в такие же кандалы. Ламавин пригляделся – Бед-Дуар! Сначала подумал, что бывший командующий мёртв. Но нет, Бед-Дуар дышал. Ламавин потянул его за рукав:

– Эй, вы как? Слышите меня?

Бед-Дуар захрипел, шевельнулся, с трудом разлепил веки:

– Кто здесь?

– Эт я, Ламавин Пука.

– А-а-а… Где мы?

– На дирижабле. Нас в Наземье везут, в Княжград, наверное.

– В Княжград… Значит, живыми оставили. Плохо.

Почему остаться в живых плохо, Ламавин спросить не успел, – дверь каюты отворилась. За ними пришли.

Их волокли коридорами, поднимали по лестнице, особо не церемонясь. Но и не пинали, не били по рёбрам и почкам, как это делали блюстители. Закончилось путешествие в большой светлой роскошно убранной каюте. Стражники опустили их на толстый ворсистый ковёр и ушли.

Лежать на мягком ковре было куда приятнее, чем на голом полу камеры. Ламавин мысленно попросил, чтобы их здесь оставили подольше. Но просьба его пропала втуне: из-за портьеры в противоположной стороне каюты вышла черноволосая, чернобровая женщина в чёрном кардигане и в такой же чёрной, до пола юбке.

– Ну здравствуй, Бед-Дуар.