Ренар Холл

— Нет, малышка. Это не твоя мама. Это злая женщина, которая только притворяется ею и хочет всем навредить.

— Вы не смогли найти мою маму?

— Прости… не смогла.

Уж лучше Ариана будет жить с теплыми воспоминаниями о женщине, которая дала ей жизнь, чем будет страдать и винить себя в том, что не нужна собственной матушке.

Ничего не происходило. Король и Сильвия не могли добраться ни до меня, ни до эрцгерцога. Стражники ждали приказа монарха и тоже бездействовали. Мои силы начали таять и эрцгерцог это понял. Мой купол дернулся, отчего монарх скривился в злорадной улыбке.

— Что, графиня, сложно обуздать столь великую мощь? Богиня мать не смогла справедливо распорядиться своим даром, тебе он ни к чему. Идем со мной, и обещаю, даю слово короля, что не трону эрцгерцога и малышку.

И ради этого батюшка отдал свою жизнь? Чтобы я так запросто сдалась? Лоб покрылся испариной, руки дрожали, и я из последних сил удерживала купола и малышку.

— Вернитесь в мои покои, графиня. Это не ваша битва, — приказал его высочество и я повиновалась. Ни король, ни брута не могли помешать нам уйти. Я медленно развернулась и, проходя мимо эрцгерцога, задержалась. — Все будет хорошо. Вам не о чем беспокоиться. Запритесь изнутри и ждите меня.

— Папочка, что происходит?

— Все хорошо, малышка. Подождите меня с графиней.

— Хорошо. Я люблю тебя.

— И я вас очень… очень жду, — язык не повернулся в присутствии Джаспера и злобно настроенных врагов раскрыть свои чувства. Я опустила взгляд, чтобы не видеть герцога и, уже выходя из холла, услышала:

— Выбирайте, герцог, на чьей вы стороне. Но помните, от этого выбора зависит ваша жизнь.

Я обернулась. Герцог Ренар, замешкавшись на секунду, сотворил в руках опасно блеснувший ледяной меч и… встал рядом со своим дядей:

— Прости Эдвард. Я натворил много глупостей, но никогда не ударю тебе в спину.

— Что ж, ваше величество…

Улыбнувшись, я покинула холл и заперла двери в комнату эрцгерцога. Это действительно не моя битва, ведь мужчины должны сражаться за женщин. И не просто мужчины, а хранители. У меня не осталось ни малейшего сомнения, что его высочество был хранителем брата, но не справился, а теперь самостоятельно вызвался стать хранителем и моей силы.

Раздался звук схватки. Стальной визг мечей, жесткие вскрики и стоны. Как могла, я отвлекала Ариану, но малышка все же не смогла сдержать слез, да и я вместе с ней. Мы сидели в кровати, укрывшись одеялом и обнявшись, и повторяли вслух все известные молитвы богине матери, чтобы уберегла наших любимых, чтобы дала им сил.

Когда все стихло, страх накрыл новой волной. Тишина куда хуже звуков боя. Пока идет бой, ты хотя бы знаешь, что есть кому сражаться, а тишина скрывает за собой неизвестность. Жив ли господин Ренар? Должен… обязан. Ведь я только обрела его…

И тишина, казалось, стала вечностью, а безмолвные слезы — обжигающим ядом.

— Ваше сиятельство, мне страшно, — девочка прижалась ко мне, в поисках защиты. — Я за папочку боюсь.

— Знаю, ваша светлость, — я нарочито говорила официально и почти строго, чтобы голос не дрожал и не выдал и тени моего волнения. Чтобы малышка чувствовала мою уверенность и успокоилась сама. — Но также знаю, что его высочество невероятно силен. Он сможет справиться с любой ситуацией, сможет победить любого, будь это сама темная богиня. Верьте в это.

Девочка вздохнула и, устроившись у меня на коленях, затихла. В отличие от нее, я так и не смогла сомкнуть глаз, ожидая прихода эрцгерцога.

Только к утру, когда малиновое солнце разлило по округе липкий сироп рассветного зарева, в дверь постучали:

— Графиня, отоприте.

Услышав самый родной в мире голос, я вскочила и, отперев дверь, тут же бросилась на шею израненному и уставшему эрцгерцогу.

— Вы живы… живы.

— У меня был стимул, — его высочество нежно погладил меня по щеке и обнял.

— Как Ариана?

— Уснула. Девочка так испугалась за вас. Мы испугались…

Я разглядывала его лицо, погладила пальчиком царапину на лице. Он успел умыться, переодеться и привести себя в порядок, чтобы не волновать нас лишний раз. Я не знала, какие травмы получил эрцгерцог, но значение имело одно — жив. А тело я смогу исцелить. С кончиков пальцев сорвались золотистые искорки и царапина бесследно исчезла.

— Все позади, — заверил мужчина, целуя мою руку. — Все закончилось.

Он прошел внутрь. Я понимала, что означала эта фраза, но застыла на пороге не только по этой причине.

— Мне лучше вернуться к себе, — наблюдая, как эрцгерцог наполняет бокал янтарной жидкостью, вымолвила я. По полу скользнул холодок и запер двери. Молчаливый ответ.

— Не думаю, что это уместно, — я бросила растерянный взгляд на приоткрытую дверь спальни, где отдыхала Ариана.

— Любовь всегда уместна, графиня, — эрцгерцог осушил бокал и оперся о барный стол. Я видела, как ему тяжело сейчас, хотела утешить, но понимала, в насколько щекотливой ситуации мы находимся.

— Ваше высочество. Какой пример мы подадим Ариане? Дочь не должна видеть отца с любовницей, тем более в таком неподобающем виде. На мне ваш халат, под которым, — я осеклась и перешла на шепот. — Под ним же нет ничего.