Ренегат

Как-то я сидела на лестнице перед входом в школу. Он остановился и бросил мне большое зеленое яблоко. Солнечный свет ослеплял меня, и я прижмурилась, чтобы лучше разглядеть того, кто дал мне огромный сочный фрукт. Люк смущенно улыбался. Это было весной — совсем не время для яблок. Люк удрал, и я не успела его поблагодарить. Но, я все еще до мельчайших деталей помню тот волнующий момент.

— Я жалею о том, что бросила тебя. Правда. И ты не был мне безразличен, никогда. После всего, что случилось, ты был единственным, к кому бы я обратилась.

— Все хорошо, Харпер. — утверждает он, прикоснувшись шелковистыми губами к моей щеке. — Зато мы стали больше ценить друг друга.

— Ошибки разрознивают, но нас ничто не разделить, правда? — улыбаюсь я. Люк смеется, жадно прижимая меня к груди. Наверно, он слишком соскучился, ибо я тоже задушила бы его в объятиях. — Я знаю, что ты чувствовал, потому что я чувствовала тоже самое. И мне было паршиво… Но, знаешь, ничего удивительно, я всегда тебя разочаровываю — это то, что у меня получается лучше всего. Давай, продолжим. — предлагаю я.

Зачерпнув пальцем немного густого снадобья, легкими движениями наношу на рассеченную бровь. Кровотечение сразу же останавливается. Затем втираю его на побитые костяшки его пальцев.

В школе Люк часто дрался. Вступался за меня, когда мне в спину бросали едкие замечания или поливаю грязью отца. В одной из потасовок его избили и бросили за школой. Люк наивно усмехался, когда я, склонившись над ним, безутешно рыдала. Две недели он ходил с жуткими синяками, но ни разу не обмолвился, что ему больно.

Закрыв баночку, вытираю руки чистым полотенцем.

— Скоро будет проверка восприимчивости. — говорит Люк. — Ты должна подготовиться.

Я задерживаю дыхание. Думаю, он подразумевает надлежащую процедуру, после которой люди круто меняются, практически до неузнаваемости, превращаясь в жестоких, безразличных, бессердечных и покорных существ.

— Когда именно будет проверка?

— Через пару дней. — отвечает Люк. — И у тебя возникнут некоторые трудности.

— А проходить обязательно? — Люк положительно кивает. Я сжимаю полотенце еще сильнее. — И какие трудности у меня могут быть?

— Ты ведь никогда не верила в то, что нам все время говорили. Вряд ли поверишь теперь…

— Что в таком случае будет со мной? — интересуюсь я. Люк выдерживает многозначительное молчание. И я понимаю: завалю проверку — меня убьют. — Ты, конечно же, прошел…

Я всегда подозревала об этой процедуре, но у меня нет сил, расспрашивать, в чем ее суть и как она работает. Мне тяжело от одной мысли, что я вынуждена ее пройти.

— Тебе еще чем-то помочь?

— Нет. Останешься? — спокойно молвит Люк, обхватывая меня сильными руками. У него уставший вид, а на бархатной коже росятся маленькие капли пота. — Здесь полно места. Ну, как?

Когда-то, соскучившись по Люку, я сбегала с дому. Поздними вечерами, когда наступал комендантский час, и передвигаться по Департаменту-9 было строго запрещено, я мчалась через весь Котел, чтобы только его увидеть; незаметно обходила посты дежурных и уходила от Охранников. А прибежав к Люку, так же украдкой пробирались в его комнату, заскакивала под его теплое одеяло, и, лежа с ним лицом к лицу, разговаривая о пустяках. Он, вычитывая за своеволие, поглаживал меня по голове, а затем целовал, и я спокойно засыпала. Как же мне этого не хватало в последнее время.

— Не знаю. — Я колеблюсь: надо ли повторять то, что осталось в прошлом? К тому же мне немного страшно, ведь утекло довольно много времени с тех пор.

— У тебя нет выбора. — утверждает Люк, улыбаясь. — Код от замка знаю только я.

Оглянувшись на входную дверь, смеюсь. Сенсорные кнопки с цифрами горят ярко-синим.

— Ну, — тяну я, — раз у меня нет выбора… В таком случае… Пожалуй, я останусь.

Довольный Люк улыбается еще шире. Я помогаю ему снять футболку, белая ткань которой покрылась красными пятнами. Он уходит в ванную, а я, ища удобное место, где бы прилечь, устраиваюсь на, как я и предполагала, мягком диване. Как же я рада, что наконец-то Люк пригласил меня в гости. Это самый счастливый момент за последние два года, которые мы не виделись. К тому же он признался, что все еще грезит мной, как влюбленный мальчишка; я просто на седьмом небе о счастья.

Было бы не плохо оставаться в таких неразрывных отношениях всю жизнь. — мечтаю я, перекатившись на бок. Когда все закончится, мы непременно уберемся подальше отсюда, в «старый» мир, сколотим себе уютным домик, и, состарившись, умрем с разницей в пару минут (чтобы я успела выругать его за то, что он меня, старую развалюху, бросил). Было бы неплохо так закончить, особенно, помня, что Люк еще до отбытия из Котла строил подобные многообещающие планы. Вряд ли от них отрекся, как от обвинений, это не в его духе.

Услышав, одиночный щелчок замка, притворяюсь, что сплю. С моей стороны так поступать — несусветная глупость, ведь мне не тринадцать, когда я прикидывалась, что сплю, так же безмятежно, как сурок, а потом, резко вскочив, наваливалась на сонного Люка, надеясь его напугать. А хоть бы раз получилось! Зато было весело.